****черновик - начало ***** (Исправленная версия у Алекса)

Я вприпрыжку скакала по покрытым каплями росы колдобинам проселочной дороги. Передо мной призывно расстилалось панно дороги. Позади, в сумрачном особняке, осталась скучная жизнь в окружении почти чужих мне людей: родители, что лет пятнадцать строят из себя любящих мужа и жену, дюжина выписанных преподавателей, сварливые гувернантки, охранники и прочая прислуга, которая меняется так часто, что я даже не успеваю запомнить их имена. Впереди же блестела крыша нашего логова и... надежда снова встретить его!
Я повстречала Алекса, едва мне стукнуло пятнадцать. Это было на очередном скучном светском рауте, проводимым моими родителями. Мы просто совпали с ним: совпали, как два паазла мозаики. Пожалуй, я ворвалась в его жизнь ураганом, хотя с моей стороны наша встреча не была чем-то неожиданным. Тогда мне казалось, я всесильна: я молилась всем богам одновременно, имела межвременную связь с прошлым. До сих пор помню, как в вечер знакомства я спонтанно утащила Алекса в рощу - туда, к заброшенной сторожке, которой с тех пор было суждено стать нашей обителью. Это был маленький дряхлый домик в тени запущенной рощи, вблизи громадных построек толстосумов, вроде наших родителей. Чудом эту сторожку не снесли вместе с остальными домишками, когда застраивали котеджный поселок; однако в нем уже много лет никто не жил. Меня всегда привлекало это место: там царили тишина и обволакивающее со всех сторон спокойствие. Поругавшись с родителями, я часто прибегала сюда, плакала, бесцельно бродила по протоптанным дорожкам, любовалась ветхим домиком. Но еще ни разу я не была внутри. Однако в тот вечер вдруг решила исправить это досадное упущение. Я взяла Алекса за руку и, взглянув в сторону дома, сказала: "Слабо открыть эту дверь?". Парень передернул плечами и хмыкнул: "Пф-ф, да без проблем!". Подойдя к хлипкой деревянной двери, обвешанной листьями виноградной лозы, грубо дернул ее на себя и без труда отпер. Мы вошли внутрь. Нас обвила чарующая атмосфера старины... и сеть паутины! Смахнув с моей макушки комки паутины, Алекс спросил: "Слабо поцеловать героя?". Я ответила: "Нашел, чем брать "на слабо"!" и легонько коснулась губами его губ. С этого момента все и понеслось.
Уже несколько лет мы с Блейдом без устали берем друг друга "на слабо" и придумываем всевозможные сумасбродные задания, которые по очереди каждый из нас должен без пререканий выполнить. Чего только мы не исполнили по указке друг друга за эти три года! Начиналось все с банального, вроде задания прийти в школу в бинтах две недели строить из себя неизлечимо больного, ставя на уши школьное начальство и привлекая внимание социальных служб. Дошло до того, что год назад мы тайно ото всех обвенчались в одном из захолустных приходов. Впрочем, несмотря на то, что перед лицом Господа я уже год как жена мистера Блейда, мы никогда не были семьей в полном смысле слова. Не то, чтобы я никогда не была физически близка с Алексом - однажды кое-что между нами все-таки было; правда, тоже "на слабо". Просто наши отношения были несколько иного рода. И все же могу поклясться, с Алексом меня связывают куда более прочные узы, чем могут связывать девушку из нашей среды с законным супругом.
Не всегда наши проказы были столь безобидны и не задевали чувства окружающих. Зачастую своими выходками мы доставляли близким неприятности. Например, однажды Алекс попросил сымитировать мое похищение и требование выкупа у родителей - с тех пор у матери навязчивая идея, что меня непременно похитят и пришлют "по частям" (как мы наврали в трубку, когда разыгрывали похитителей). Или тот случай, когда я взяла Алекса "на слабо" ***, заставил родных Блейда порядком побеспокоиться о благополучие отпрыска. Но мы оба слишком молоды и беспечны, чтобы серьезно задумываться над такими вещами.
Честно сказать, у меня язык не повернулся бы назвать наши с Блейдом отношения романтическими: каждая наша встреча сопровождается очередным испытанием на "слабо" и бесконечной игрой. Иногда я сама не могу понять, где кончается обычная жизнь и начинается наша затяжная "игра". А может, разделительной черты не существует вовсе и наша игра и есть наша жизнь?..
Сегодня, например, я спешу, чтобы поведать Алексу о с успехом мною провернутой афере и сорванном куше в 800 тыс. долларов. Я молодец, даже провести такие грандиозные финансовые махинации мне "не слабо"! Этот несравненный фантазер Блейд в прошлый раз дал задание любой ценой раздобыть сию внушительную сумму к сегодняшнему утру. Опуская детали, скажу лишь, что для этого мне пришлось преступить закон и взломать, конечно, не без помощи друга-хакера, электронную базу банка и перевести на лицевой счет Алекса указанную сумму. Пусть сам решает, что делать с такими деньгами, когда как я благополучно умываю руки!
Я порывисто свернула в рощу, путаясь медными волосами в шипастых ветках орешника - и вот передо мной наше с Алексом укромное логово. Я неслышно поднялась на крыльцо, открыла дверь и увидела его сидящим на полу с мобильным телефоном в руках. Наверное, мои губы скрасила идиотская счастливая улыбка, ибо Алекс улыбнулся мне не менее глупо и рывком поднялся на ноги. Сердце таяло в груди в ожидании чего-то божественного, чего-то счастливого. Наверно, в жизни каждого найдутся мгновения безоблачного счастья, заключающегося в, казалось бы, мелочах; мелочах, значащих больше, чем осуществление мечты. Мое счастье компактно умещалось в воздушном белом платье, в веяние духов от кутюр, смешавшемся с запахом пыли и приобретшем чувственность, и в жаре дружеских объятий второго по важности после папы мужчины в моей жизни! Была ли я когда-либо по-настоящему счастлива? - Была, в тот момент, я твердо знала, что была.
- Я сделала это, - радостно крикнула я, лениво отпуская Алекса и присаживаясь в позу Лотоса на замызганном полу душной коморки. - А ну-ка, затребуй у банка баланс своей кредитки, - предлагаю я мужчине, состроив молящую мордашку кота из "Шрека". - Только не удивляйся, когда увидишь на счету лишние 800 тысяч!
- Ого! - воскликнул Алекс, недоверчиво смотря в экран мобильного телефона, на котором отпечаталось уведомление из банка. - Да ты волшебница, - сказал он с шальной улыбкой на губах. - Я думал, с этим заданием ты не справишься. Тебе, что, пришлось продать душу дьяволу?
- Не смеши меня, - презрительно фыркнула я, махнув рукой. - За мою грешную душонку на барахолке и гроша бы не дали, а вот за тело... - я кокетливо прикусила кончик пальца и улыбнулась вмиг помрачневшему приятелю. - Ты же знаешь, я умею торговаться, - жеманно заискивала я, медленно, но верно приводя "мужа" в ярость. - Но не суть! Теперь скажи мне, слабо ли тебе...?
И я сказала ему свой коварный план (ну, почти "свой"). Сама не понимаю, что дернуло меня тогда за язык: все долгие четыре три года я старательно оттягивала этот момент, а тогда просто выпалила все разом. Алекс, конечно, и глаз не моргнув рискованно ввязался в очередную авантюру: увлекающаяся натура, он не погнушался бы выделиться любым существующим способом. А у меня в душе похолодело: я ощущала, как теряю его навсегда, и ничего с этим не могла поделать. Я лицемерно улыбалась ему, держала его за руку, посвящала в детали мероприятия, но в глазах моих, видимо, отразилась тоска безысходности, точно я видела Алекса в увешанном венками гробу. Впрочем, в каком-то отношении так оно и было... Ах, если бы только не папа и его личные обиды, мы с Алексом могли бы быть счастливы!..
Тогда так объяло незнакомое, мучившее вкрадчивой тоской, чувство, которому я не решалась дать имя. Прежде я никогда не испытывала его, хотя знала скуку, досаду, грусть. Это чувство было таким всепоглощающим, эгоистическим, таким раздражающее обволакивающим, что хотелось безутешно плакать. Только потом я поняла, что это было запоздалое раскаяние...

Глава 2

Если бы я знал, чем это может закончиться, я бы никогда не совершил ничего подобного. Но я уже ввязался в это, и было поздно отступать. Игра стоит свеч только в том случае, если собираешься идти до конца.
Я практически добрался до назначенного пункта, но что-то заставило меня не торопить события. Отойдя в тень ближайшего здания, я закурил сигарету и очередной раз взглянул на скомканную газетную вырезку, датированную сегодняшним числом. Это была часть ежедневной газеты, которые пачками бесплатно раздают у каждого входа в метро или перекрестка. Сегодняшняя статья сообщала о довольно значимом для города событии  баллотировании в мэры Александра Смита, а по совместительству моего дорогого и горячо любимого дядюшки. Каюсь, с последними эпитетами я конкретно перебрал. Этот человек был мне крайне неприятен с раннего детства. Его любовь к всеобщему вниманию порой убивала в нем любой намек на родственные чувства. Из года в год каждому из нас приходилось разыгрывать спектакли перед всеми родственниками и знакомыми, изображая идеальную семью. Мало кто знал об истинном положении вещей.
Сегодняшний день можно было заведомо назвать удачным. По крайней мере, ничего не предвещало эпичного провала. Все шло по плану как нельзя лучше: с самого утра светило солнце, ненавязчиво побуждая выползти на улицу даже самых ленивых горожан. Мне это было только на руку, ведь чем больше избирателей придет на участок, тем зрелищнее будет выглядеть мое маленькое представление.
Я не спеша докурил сигарету, стряхнув пепел на наигранно улыбающееся с фотографии лицо дяди, и двинулся по направлению к центральной площади. Моей задачей сейчас было полное слияние с толпой, нельзя было совершать ничего, привлекающего внимания и в тоже время вести себя абсолютно естественно. Если меня не будет на выборах, дядя воспримет это как неуважение к семейным делам, поэтому стоило бы лично навестить его перед выступлением. Лимузин Смита прибывал к площади ровно в полдень, значит, у меня было около десяти минут, чтобы нанести ему незабываемый визит.
Остановившись у импровизированной парковки напротив здания мэрии, я принялся ждать, небрежно развалившись на  ближайшей скамейке. Спустя буквально пару минут, из-за угла показался черный мерседес, какой должен быть у каждого уважающего себя влиятельного засранца. Точности, с какой дядя прибывал на массовые мероприятия, где сам являлся эпицентром события, можно только позавидовать. Автомобиль не спеша двигался вдоль  кирпичной ограды здания, пока не припарковался на отведенном для стоянки месте. Из отворившейся дверцы заднего сиденья показались начищенные до зеркального блеска черные классические ботинки, а затем и их непосредственный обладатель. Весь его образ был пронизан лоском настолько, что меня едва не стошнило. Пора было надеть маску дружелюбного племянника, пришедшего поддержать обожаемого родственничка. Я постарался придать себе наиболее непринужденный вид и направился в сторону автомобиля.
- Бог мой, Алекс, рад тебя видеть!  расплылся в улыбке Смит, распахивая широкие объятия, больше похожие на медвежий капкан. Я сделал еще один шаг навстречу неизбежному, и капкан захлопнулся, болезненно сдавливая ребра.  Как же быстро летит время! Ты стал совсем взрослым!  продолжал восклицать дядюшка, похлопывая меня по спине. Я с раздражением подумал о том, что вряд ли сильно изменился за те три месяца, что мы не виделись. Впрочем, приветственные речи не были его коньком и воздействовали разве что на таких же недалеких горожан.
Молча стерпев это прямое подобие пытки, я посмотрел дяде в глаза и сказал:
- Я тоже рад тебя видеть, Смит. Надеюсь, день будет для тебя удачным.
- Мальчик мой, я полностью в этом уверен. Тем более я приготовил для всех небольшой сюрприз!
Дядюшка хитро подмигнул, и, кажется, вновь ушел в свои блаженные мысли.
- Знал бы ты, какой сюрприз ожидает тебя сегодня, ты бы не был так счастлив, - подумал я. С натянутой улыбкой еще раз пожелав ему удачного дня и душевного равновесия, я двинулся прочь в сторону трибуны. Руки предательски подрагивали, так что пришлось спрятать их в карманы брюк. Только сейчас я почувствовал, как сильно бьется мое сердце, будто норовясь выпрыгнуть из груди. Я несколько раз глубоко вздохнул и, замедлив шаг, прислонился к холодной стене здания. Самое сложно было уже сделано, осталось только ждать. Я настолько пересытился выходками своего родственника, что готов был сделать что угодно, лишь бы не допустить этого кретина до управления городом. Как кстати пришлось очередное из заданий Вел  подбросить наркотики любой из публичных персон, выступающих на сегодняшнем мероприятии. Меня не терзали муки выбора, я сразу знал, кто будет той самой персоной.
Несложно догадаться, как пакетик кокаина попал к Смиту. Крепкие объятия, слегка раскрытый внешний карман сумки, ловкость рук и никакого мошенничества. Кгхм, почти никакого… Я давно знал, что дядюшка давно «балуется» такими вещами. Различные наркотики в ограниченном количестве стали для него такой же обыденностью, как и посещение всех светских раутов в городе. Правильно говорят, что наркотики доведут до беды. Жаль никто не задумывается, что это может быть не только здоровье.
Немного придя в себя, я направился к толпе у трибуны, где сейчас в порядке очереди выступали различные чиновники с благодарственными речами. По периметру трибуны стояли полицейские со служебными псами, вероятно, чтобы достопочтенного Александра Смита не разорвали на сувениры.  В первых рядах я увидел своего отца, старательно изображающего интерес к происходящему. Как бы ни развивалась его карьера, какие бы кризисы не происходили, к политике он оставался совершенно равнодушен. В чем-то я его понимаю.
Я с замиранием сердца ждал момента, когда дядя окажется на сцене. Это маленький звездный час станет последним в его карьере, я почти уверен. Голос со сцены объявляет имя следующего выступающего. Я вижу, как дядя поднимается со своего места, кланяется гостям и…о, черт! ...передает свою сумку сидящему неподалеку отцу! Лоб покрылся липкой испариной, ведь пробраться сейчас в первые ряды не представлялось возможным. Смит резво поднялся на трибуну, предвкушая бурные овации, но ничего подобного не произошло. Словно в замедленной съемке я видел, как начинает нервничать и принюхиваться ближайшая к отцу служебная овчарка и, спустя минуту, разрождается диким лаем. Гости мероприятия начали удивленно переглядываться, пока полицейские пытались определить источник раздражения пса. В поднявшейся шумихе я хотел было прошмыгнуть к отцу, но не успел: воинствующая овчарка уже вовсю обнюхивала внешний карман сумки и заливалась еще более истошным лаем. Мне оставалось только беспомощно стоять и смотреть как сотрудники правоохранительных органов с невозмутимыми лицами раскрывают карман сумки, и так же невозмутимо уводят отца в направлении полицейской машины.
Путаясь в собственных мыслях и пребывая в паническом состоянии, я бегло искал глазами Вел, зная, что она должна быть где-то поблизости, но ее нигде не было. Последнее, что я увидел перед тем как сорваться с места, растерянное лицо дяди, который явно не понимал, что происходит, и удивленные лица гостей, пристально наблюдающие как моего отца сажают в машину.
Практически добежав до угла  ближайшего здания, я трясущимися руками выудил из кармана телефон и набрал номер Валери. Недоступно. Недоступно. Недоступно.
- Твою ж мать!  выругался я, изо всех сил нажимая на кнопку вызова, будто это могло помочь дозвониться. Окончательно убедившись, что попытка звонка была крайне бесполезной, я решил сейчас же отправиться домой к девушке в надежде, что она сможет помочь найти выход.

Глава 3
Поднимаясь по ступеням особняка Валери, я пытался связно сформулировать все, что хочу сказать. Мысли слишком путались, отказываясь строиться в связные предложения. Открыв входную дверь, я огляделся. Ни в одной из комнат первого этажа не горел свет, было тихо и создавалось впечатление, что в доме никого нет. Я хотел было выйти, но услышал наверху чьи-то шаги. Почти в полной уверенности, что это Вел, я взлетел по лестнице и рывком распахнул дверь в одну из комнат.
- Вел, я… - успел выпалить я, пока не заметил, что в комнате помимо девушки был ее отец, сидящий в кресле за письменным столом, в упор уставившись на меня.
Я видел отца Валери воочию всего пару раз и то мельком; и теперь, имея возможность разглядеть его пристальнее, был несколько удивлен его нетипичным для человека его среды внешним видом. Представьте себе, я смутно помнил магната Генри Кловера высоким и статным мужчиной в элегантном пиджаке с орлиным взором, волевым подбородком и пробивающейся у висков крыльями сединой. Но в гостиной меня поджидал на вид типичный клерк - этот докучный, известный каждому типаж прилежного работника, в повседневном, мятом, буро-сизым костюме, в бежевой жилетке под ним, в тускло блестящих лакированных туфлях. Единственное, что заметно выбивалось из скромного наряда мистера Кловера, был его дорогостоящий роликс с бриллиантовым напылением на циферблате, что отбрасывал на потолок радужные лучики. Это-то и было единственной его отличительной чертой, особенностью, выделяющей его из толпы официальных фраков.
Я подумал тогда, что напряженная работа оставила след на его некогда крепком здоровье, сделав из Генри - крепкого коренастого проныры, что много лет назад открыл свое прибыльное дельце, - сухого подтянутого старика. Хотя точный возраст мистера Кловера был практически неопределим: он принадлежал тому типу людей, что выглядят то ли как помолодевшие старики, то ли как состарившиеся молодые. Со слов Валери я знал, что Генри не так уж стар, однако имеет желчный нрав и несносный характер и за счет этого, да проблем со здоровьем, выглядит гораздо старше своих лет.
От Вел же я узнал некоторые особенности характера мистера Кловера. По духу карьерист до мозга костей, Генри всегда находился в том обществе людей, где находиться было выгодно, в обществе тех людей, от которых ему была польза. Как и Вел, что унаследовала многие черты отца, мистер Кловер любил полную неограниченную свободу действий, как птица большого полета. Генри Кловер никого не слушал, пусть нередко и был учтив, и, казалось, признателен. С возрастом его недоверие к людям, ощущение собственного превосходства перешли в злобность и раздражительность. В то же время он был довольно хитер, чтобы открыто заявлять о своем раздражении. Могу сказать однозначно, от Генри Кловера всегда исходила скрытая угроза, и это напрягало более всего.
Сейчас он сидел напротив и устремил на меня укоряющий пронзительный взгляд. Ей-богу, на долю секунды я засомневался в правильности собственных решений - настолько хорошо мистер Кловер обладал даром стращать!
Посидев и молча понаблюдав за моей реакцией, точно за шебуршанием забавного зверька в клетке, мужчина расставил руки на столе, словно президент, и хитро улыбнулся. Что-то в его глазах было недоброе, предательское. Не дав мне прийти в себя после бега, он вдруг приступил к беседе:
- А я ждал тебя, Алекс, - мерно проговорил мужчина своим грудным, сокрушительным, как звук выстрела, голосом. - Присядь, пожалуйста: мне есть, что сказать тебе, парень, - с официозной холодностью обратился ко мне мужчина.
Я нерешительно прошел на середину комнаты и присел в кресло напротив мужчины. Инстинктивно ища поддержку, я перевел взгляд на Валери. В этот вечер она была необычайно красива: на ней было роскошное багровое, цвета пролитой крови, платье, уходящее подолом в пол, ее вечно растрепанные медные локоны были аккуратно разложены волнами по развернутым плечам, а на согнутых в траурном выражении губах блестел сочный багрянец. Вел была уже не той забавной босоногой девчушкой в короткой юбочке, что я знал на протяжении трех лет. Я был очарован этим сказочным преображением малютки "Вел" (имя, которое уже никак не вязалось с новой сущностью мисс Кловер): передо мной стояла роковая женщина со взглядом гордой орлицы и хищными повадками пантеры. Я безумно желал эту новую Валери и в той же степени остерегался ее, точно танцующую кобру, в любой момент готовую впрыснуть в кровь смертельный яд. Поймав мой взбудораженный взгляд, девушка виновато опустила длинные ресницы и поспешно отвернулась к стеллажу с книгами, делая вид, будто занята поисками какой-то книги. Что бы это значило, Вел, а?..
- Алекс, - отвлек меня от любования его дочерью мистер Кловер. Я взглянул на него ничего не выражающим взглядом и попытался собраться с мыслями, но вместо этого бездумно блуждал глазами по каменному лицу Кловера. - Я хотел бы лично выразить тебе мою признательность, - совершенно не слушая его вкрадчивых речей, я заметил, что местами старческая сухость его кожи, по жесткости напоминающей наждачную бумагу, придает лицу оттенок суровости, - ...за столь успешное устранение моего злостного неприятеля, - продолжал он, в то время, как я был поглощен рассмотрением его пробивающейся щетины, - мистера ***, твоего отца, - праздным тоном, с расстановкой, добавил он, желая посмотреть, какой эффект произведут его слова на слушателя, точно искушенный садист.
И тут он угадал: его слова возымели на меня эффект сродни ядерному взрыву. Я сорвался с места и уставился на Кловера испепеляющим взором, в любую секунду готовый перегрызть ему глотку зубами, точно голодный волк. "Плюс очко вам, мистер Кловер!" - язвительно подумал я, сжимая кулаки в немом гневе. Генри тем временем беспечно продолжал:
- Если бы не ты, вряд ли мне удалось бы избавиться от этого осторожного труса ***. Спасибо тебе большое!
- Так все это было спланировано заранее?! - возмутился я, захлебываясь злым рыком.
- Ну, конечно же! - с наимилейшим выражением лица добавил Кловер, победно улыбнувшись кончиками тонких губ. - Я специально свел вас с Валери, чтобы она могла узнать грязные тайны моего бывшего подельника, - сказал он, и я услышал пронзительный звон: это мое сердце разбилась от предательства самого близкого мне человека. - Но моя девочка превзошла мои самые смелые ожидания, - продолжал Генри, самовольно ухмыляясь. - Ей удалось провернуть настолько по-книжному тонко, что виноватым во всей этой грустной истории с арестом твоего отца выходишь один ты, Алекс!
- Валери, скажи, что это не так! - взмолился я Вел, ощущая, как земля уходит из-под ног и сказка трех счастливых лет стремительно таит в суровых реалиях земного ада. - Умоляю тебя, - уже без прежней торопливости продолжал я. - Валери... Вел... - тихо, точно на последнем издыхании обратился я к девушке, словно слогая молитву богине, и почувствовал чудовищную слабость во всем теле.
Вел, сжавшись от страха, смотрела в пространство между отцом и мной и принялась в раздумье балансировать невидимым предметом на подбородке. Она стояла на распутье: один путь ведет к беспечности и достатке под крылышком заботливого папаши, второй - в мир приключений и головокружительных эмоций об руку с любимым человеком. У нее было такое лицо, будто она только что убила человека. Если бы я только знал, что свой выбор она сделала задолго до этого момента!.. С каждым моим словом она все глубже и глубже уходила в себя, словно я не пытался восстановить нашу любовь, а разгульно хлестал ее по щекам. Моя умирающая мечта билась в предсмертной агонии, цепляясь за ускользающий из тисков подол Валери - отчаянно, жалобно, безнадежно. Вел убила тишину историческим воплем: "Папочка!". Она пропала в объятья этого гнилого ублюдка и дико разрыдалась. Хм, этого и следовало ожидать от папиной дочки Вел. Это ничего, что мы провели рука об руку последние годы; что были неразлучны, как сиамские близнецы; что были помолвлены и любили друг другу, в конце концов! Вернее, я думал, что "любили".
Мои скорбные мысли прервал приглушенный звук сирены за окном. Я недоуменно посмотрел на Генри - он коварно улыбался, прижимая к груди мое расколотое счастье Вел. Вот и настал его черед от души посмеяться моим неудачам...