Непредсказуемость – явно не мой конёк. По своему обыкновению львиную долю жизни я проводила с блокнотом в руках, планируя каждый день предстоящей недели буквально по минутам, – и всё равно умудрялась сетовать на то, что в сутках слишком мало часов для того, чтобы выполнить всё задуманное. И впрямь, неужели Всевышнему добавить лишних пять-шесть часов времени представлялось столь непосильной задачей? Неужели богини, вершащие судьбы человечества, поскупились на весьма щедрый дар, осчастлививший бы каждого на этой планете? Неужели Земля не могла вращаться вокруг своей воображаемой оси медленнее, чтобы отсрочить приближение нового дня? Весь мир априори настроен против людей – но так не хочется никому мириться с этим опостылевшим фактом! И поэтому те, у кого хватает сил, каждый день вступают с ним в конфронтацию, отпуская насмешки в сторону тех, кто предпочитает отсидеться в укромном уголке до наступления лучших времён. Но наступят ли они? Лучше быть найденным в подворотне с перерезанной глоткой, чем и дальше склонять голову под тяжёлыми ударами судьбы, сжимая в руках лишь рваную надежду на то, что это когда-нибудь закончится. Да, закончится, я могу говорить об этом с непоколебимой, словно руины Колизея, уверенностью… Закончится, когда Смерть запустит в ваши внутренности свои костистые пальцы. Ещё Чарльз Дарвин в своей книге “Происхождение видов” указал на тот простой факт, что выживает всегда сильнейший. Жизнь – это всего лишь арена для естественного отбора; каждый стремится ухватить кусок побольше и отвоевать наиболее тёплое место под солнцем. К сожалению, не каждый способен это понять, а, поняв, не каждый способен с этим смириться. Я, скорее, являлась частью промежуточного варианта. Я прекрасно осознавала ту аксиому, что за свой успех нужно бороться всеми силами, – и я вгрызалась в любой шанс изменить жизнь к лучшему, словно назойливый клещ. Но иногда, в период депрессии или чёртового предменструального синдрома, мне безумно хотелось лежать на диване, укутавшись в мой любимый махровый плед, сшитый из разноцветных лоскутов, и ждать, пока счастье свалится мне на голову. Но в такие моменты на мою многострадальную головушку зачастую сваливался лишь мамин кот, который почему-то считал, что полки над моей кроватью предназначены не для книг и украшений, а лишь для его огромного пушистого тела. Я не любила котов – это передалось мне от отца. Но, к сожалению, мать души не чаяла в этих вечно просящих есть и мяукающих по любому поводу созданиях. “Почему ты такая злая, Татия?” – любила говорить она, делая очередную затяжку за кухонным столом и выпуская из приоткрытых карминных губ полупрозрачные колечки дыма. “Они же так похожи на тебя: такие же ленивые и постоянно ходят на кухню в поисках еды”. Этот непоколебимый аргумент отбивал любое желание встревать в спор, и поэтому я предпочитала отсиживаться в своей комнате с закрытой дверью, чтобы лишний раз не сталкиваться с острыми когтями этого наглеца; обнаруживая его лежащим на моей постели или тёплом от длительной работы ноутбуке, я бесцеремонно выпроваживала кота за порог. Может, поэтому я не входила в число его любимцев? Коты воспринимают нас как своих подчинённых – и что бы там мать не говорила о том, что животные – братья наши меньшие, я никогда не поверю в то, что представители семейства кошачьих относятся к роду человеческому как к равному себе.

…В очередной раз выдворив из спальни нежеланного гостя, я прыгнула на кровать и, сложив ноги по-турецки, дотянулась до ноутбука, стоящего на тумбочке. Сообщение для моего друга по переписке, которого я ласково величала Джо-Джо, стало уже неким священным обрядом, обязательно имеющим место перед долгожданным сном. Открыв в браузере заветную страницу с формой ответа, я начала набирать хрупкими, словно у куклы, пальчиками текст.

Ответ на моё предложение пришёл достаточно быстро – и уже на следующее утро я позвонила Алексу, чтобы договориться с ним по поводу жилья. Мать скептически отнеслась к моей затее, а отец, подмигнув, попросил меня привезти ему блокнот с номерами телефонов элитных проституток. Узнаю своего старика: возраст подошёл к пятидесятому году – а задора и энергии в нём столько же, сколько было тридцать лет назад. С улыбкой пообещав мужчине выполнить его просьбу и подшутив по поводу того, что такой же блокнот (только с мужчинами) я привезу и матери, я поднялась в свою комнату, где меня поджидал раскрытый, словно чей-то голодный зев, чемодан. О, эта извечная проблема – вместить в чемодан все наряды, месяцами пылившиеся на полках! Выудив из огромного шифоньера, в котором наверняка можно было бы найти Нарнию, любимые потёртые джинсы, я, нахмурившись, тут же повесила их обратно: лето – пора шортов и всевозможных сарафанов. Руководствуясь этим придуманным мной девизом, я тут же положила в чемодан своё любимое белое платье с цветочным принтом и бледно-серебристый клатч в тон босоножкам на платформе, которые также отправились в боковое отделение чемодана. Не удержалась я и от светло-бежевого платья, расклешённого от груди. Но когда я уложила седьмой по счёту сарафан, пришлось остановиться и, сделав пару глубоких вдохов, подумать: а зачем, собственно, мне столько платьев на неделю? Но женщины по своей натуре – существа запасливые, и поэтому я пополнила содержимое чемодана парой шортов и четырьмя майками. Неотъемлемую часть отпуска – купальник и парео – я едва умудрилась не забыть и вспомнила лишь за час до приезда такси. Напоследок пробежавшись взглядом по разбросанным на кровати вещам и удостоверившись в том, что я ничего не оставила, я не без труда выволокла чемодан из дома и, передав его водителю такси, буквально плюхнулась на заднее сиденье. Открыв окно, я с наслаждением откинулась на мягкую спинку и прикрыла глаза. Небрежно назвав мужчине с виднеющимися на голове залысинами и сипловатым, словно у простуженного, голосом пункт назначения, я вытащила из сумки телефон и, подключив к нему гарнитуру, включила любимую песню. Стараясь сдерживать себя от того, чтобы не качать головой в эпилептическом приступе под давно знакомые мотивы, я уставилась в окно, наблюдая за тем, как мимо нас проплывает бесконечное полотно города. Я была рада предстоящей встрече с Джонни в той же мере, в которой и опасалась её. Уолкер был совершенно незнакомым мне человеком; хотя он и казался замечательным собеседником, в реальной жизни он мог оказаться каким-нибудь озабоченным старпёром за сорок лет. Такое развитие событий совсем не обрадовало бы меня. Я ехала в Орландо с надеждой веселиться на полную катушку вместе с тем, с кем общалась почти полтора года. Но червячок сомнения всё же шевельнулся где-то глубоко внутри. Я никогда не вытягивала из людей сведения о них, считая это их личным делом, но Джонни иногда казался чересчур скрытным; уверена, для этого была своя причина. “Надеюсь, всё прояснится при встрече…” – думала я, рассеянно постукивая пальцами по лакированной поверхности сумки. Мне не хотелось думать о том, что что-то пойдёт не так. И поэтому, как только я заняла своё место в самолёте, я решила почитать. Выудив из бокового кармана книгу, я раскрыла на нужной странице и пробежалась по ней глазами, находя строку, на которой остановилась. Женщина огромных размеров, сидящая рядом, недовольно покосилась на меня, когда я, скинув с ног балетки, поджала ноги под себя; видимо, она считала моё поведение крайне неприемлемым. В ответ я лишь очаровательно улыбнулась и, откинув спинку назад, закинула ноги на пустующее впереди сиденье. Иногда мне нравилось раздражать людей, особенно если они с первого взгляда вызывали во мне неприязнь. Проводив взглядом медленно проплывающее мимо облако, я вновь уткнулась в книгу. Больше еды я, наверное, любила только детективные романы, которых за свои девятнадцать лет перечитала значительное количество. Многие мои ровесницы презрительно щурили нос, замечая у меня очередную книгу Агаты Кристи, но в таких случаях я просто показывала им средний палец: с невеждами мой разговор был коротким, словно секс у импотента. А с Джонни всегда было приятно обсудить какое-нибудь произведение, поспорить – но всё равно прийти к общему мнению. Он понимал меня лучше, чем любая подруга, - это и послужило причиной моей привязанности к нему. Я чертовски хотела его видеть – и поэтому, получив свой багаж, весело промаршировала сквозь стеклянные двери, волоча чемодан за собой. Заняв место на свободной скамейке, я огляделась по сторонам. Признаюсь, я не имела ни малейшего понятия, как выглядит Джонни, но надеялась, что он меня узнает: я иногда баловалась, высылая ему свои фотографии (правда, на некоторых внимание акцентировалось вовсе не на лице).
- Где же ты, Джо-Джо… - напевала я, расхлябанно болтая ногами в воздухе. Девушка, проходившая мимо, случайно задела мой чемодан ногой, свалив его на пол. Раздражённо фыркнув, я встала и, заправив прядь за ухо, смерила высокомерным взглядом незнакомку.
- Если у тебя плохое зрение и ты не видишь того, что у тебя под носом, советую купить очки… И да, тебе подойдёт только узкая оправа. Поверь мне.
Ну какая я буду мисс Уильямс, если не нахамлю постороннему человеку?