11:54 A.M.
Идиот!..
Не, ну иначе не скажешь.
Я, отличаясь феноменальной предсказуемостью амебы, как всегда в своем, выработанном привычками разгульной ночной жизни, репертуаре: бесчувственным бревном проспал полдня. Верно предками было отмечено, горбатого лишь могила исправит. Порядком надоело быть бдящей ночами клубной «совой», ярко светящим всю ночь напролет огоньком, искристый свет которого безмерно тускнет днем… Но не о грустном сейчас. Сейчас – о постыдном. А мой недавний поступок никак, кроме как «постыдным» не назовешь.
А что еще хуже – так это, в каком именно виде я пребывал в объятьях Морфея все это время! – Небрит и непричесан, со следами карминово-красной помады на губах да еще и в обнимку с поношенным бюстгальтером, казалось, благоухающим теплом хранящем жаркий пыл юношеских увертюр старого доброго Лидса, где я был бесспорно непревзойденной «королевой» тусовок. - И это в первый день на новом месте!
Ну-у, не то чтобы я грезил неутолимым желанием пойти осматривать обшарпанную общагу, пустующие лекционные залы или скучную захламленную гипсовыми изваяниями и облезшими чучелами животных мастерскую. Вовсе нет. Может, кто-то сочтет меня конформистом и консерватором, но эстетики в безобразном я, увы, не вижу. Да и плачевное состояние английского государственного образования невольно навевает унылые мысли, а мне во избежание преждевременных мимических морщин (до замужества!) стоит избегать мыслей о грустном. Идти на пары (у нас должна быть техника мозаики и, если не ошибаюсь, курс истории изобразительного искусства) я, если честно, тоже не собирался: в Лидсе проблем с учебой у меня никогда не было, так как держать карандаш в руках я худо-бедно умею да и в технике минета, по восторженным отзывам преподавателей, виртуозен. Так что, надеюсь, нацепив на шею жемчуг, и тут их благополучно избежать! Одним словом, без задних ног проспав все сегодняшние пары, не об учебе я печалюсь.
Просто нехорошо все это: не закрыл хлипкую дверь своей коморки и в столь провокационном виде задрых на кровати, прижимая к накрашенным губам дамский лифчик, упустил возможность познакомиться с группой, увидеть новых людей, дождаться конца смены усача-охранника, пригласив его вечерком на стаканчик скотча, - в конце концов!
Надо как-то наверстывать ошибки прошлого, решил я, тяжело подымаясь с постели. Проворно схватив измазанный во сне помадой бюстгальтер да первое попавшееся под руки платье, мигом юркнул в ванную комнату и спустя пять минут вышел оттуда милашкой Джастиной, королевой Ночи!
Поднимаю с кровати парик да косметичку, мельком уронив взгляд на свое размытое отражение в зеркале: «О, мисс Найт, сегодня – впрочем, как и всегда – вы невероятно обольстительны!».Бездумно-блудливой улыбкой похабно улыбаюсь себе, все больше и больше приходя в восторг от собственного облаченного в облегающее вечернее платье изящного тела. Черт, да я, оказывается, извращенец! Как жаль, что я родился не женщиной...
Напялив узорчатые черные колготки с затейливым азиатским рисунком, я неловко присел на край постели и, достав из скипы хаотично разбросанных вещей маленькое ажурное зеркальце, принялся строптивыми, уверенными движениями накладывать броский дамский макияж. Черные, как густая южная ночь, косые стрелки в уголках глаз, как у египтянок с древних фресок, лихо закрученные таящие таинственный мрак ресницы, крутые своды тонких изогнутых пленительными дугами бровей, темные ямочки под азиатски-высокими скулами, чарующий сочный багрянец пухлых губ – вот он я при полном параде. Едва вдеваю тяжелый серебряный браслет на не эстетично, по-мужски, широкое запястье. Долго вожусь со слегка потерявшим форму в дороге темным париком – сегодня, для разнообразия, я ношу прелестные каштановые локоны, крутыми волнами ложащиеся на плечи. Еще пара увенчивающих тонкие худые пальцы колец – и облик романтичной трогательной малышки готов. Сегодня моя цель – легкий и загадочный образ блоковской незнакомки, что, вскружив всем головы, бесследно тенью исчезнет в обманчивых туманах.
Последний штрих к образу очаровательной сладострастной леди – лакированные черные туфли на высоком каблуке (бессмертная классика от «Прадо»). Все, я готов – вернее, готова - к выходу в свет и сражению мужских сердец наповал! Надо бы прогуляться, развеяться на природе: что молодому парню, как брошенную в доме престарелых, в одиночестве чахнуть.
Кстати, слышал ненароком, мимоходом, что где-то тут поблизости есть один неплохой ночной клуб под названием «Midnight». Пожалуй, есть смысл засветиться там, пропустить бокальчик-иной мартини, построить глазки наивным дурачкам...
Так, отправляюсь за бесплатной выпивкой и грязным продажным сексом в вышеупомянутый рассадник разврата (мне хочется верить)! Но вначале на прогулку на поиски компаньона в вечернем увеселении.
Жилой корпус, Комната № 16--->Парк

Отредактировано Justin Night (2012-07-23 21:34:34)

1:13 P.M.
Внутренний двор--->Комната №16
     Если какой-нибудь заправский Казанова хотя бы издевки ради спросит у меня: «В чем твой успех у женщин?», я без размышлений гордо отвечу: «В ношении платья!». Как бы парадоксально это ни звучало, но это так. Когда я появился на территории Университета в своем невзрачном мужском обличье, никто не обратил на меня ровным счетом никакого внимания, словно я какой-то немой человек-невидимка. Но стоило мне проказы ради нацепить на себя не самое, надо сказать, выигрышное свое платье – как вокруг меня мгновенно собралась пышная тусовка университетского бомонта, налетев на импозантного новичка как осы на мед. И чего могу заключить, мой успех у представительниц женского пола обусловлен в большей мере моей незаурядной внешностью и отчасти – поразительной женовидностью. Ни для кого ни секрет, что со времен античных сказаний все самые лукавые и опасные герои мифов были во многом женовидны или овладевали определенными женскими навыками. Недаром андрогин Локи из «Младшей Эдды» во время пира с асами взаимно упрекнул старика Одина за владение магией женского колдовства (обрядами Зейна), когда последний назвал Локи женовидным. То есть, из этого можно понять, что самым влиятельным богам скандинавского (и любого другого) пантеона были свойственны женские черты! Тема андрогинности всегда была одной из наиболее захватывающих и занимательных, и лица неопределенного пола априори пользуются интересом у обоих полов. Более того, женщины еще и крайне требовательны к внешности мужчины. Это все бредовые вымыслы, что мужчина должен быть немного красивее обезьяны. Ни одна уважающая себя женщина не стала бы встречаться с уродливым полуприматом, будь он в сто крат сильнее Самсона и умнее Соломона: у нее в крови заложено искать себе симпатичного внешне партнера. И обусловлена эта врожденная тяга к прекрасному, по мнению того же ярого нациналиста Викернеса, инстинктивным пониманием любой женщины возможности появления у нее ребенка-девочки от этого мужчины. А любой девочке рано или поздно, как некогда и матери, придется икать себе мужчину и успешно продолжать род; а шансы нахождения достойного партнера и продолжения рода имеют по большинству красивые девочки. Дескать, именно этой подсознательной установкой объясняется женская избирательность в выборе партнера. Лично от себя добавлю, что всем женщинам от природы свойственная бисексуальность: именно по этой самой причине они часами красуются перед зеркалом, наводя марафет и любуюсь собой, открыто, даже с некой долей зависти, восхищаются иными женщинами, отдают предпочтения смазливым симпатичным юношам. Так что у меня пока есть все шансы стать новым секс-символом Университета!
    Уму не постижимо! В кой-то веке надел залежавшееся на полках дома вечернее платье, ожидая волокитных знакомств с тучными денежными мешками, чтобы продержаться на плыву еще недельку и не помереть с голоду, – так, как нарочно, с двумя обворожительными незнакомыми девушками дело стало на мази. При правильной расстановке акцентов, эти крошки волей-неволей в скором времени очутятся в моей спальне. У-ух, чувствую себя злым гением, а если точнее, гнусным извращенцем, намерившимся: а) совратить побитого о скалы жизненных ненастий златовласого ангела, б) соблазнить на адюльтер преданную своему ревнивому Отелло роскошную брюнетку, в) добиться благосклонности и, быть может, чего-то большего от заносчивой гордячки с буклетами и, наконец, г) многообещающим кокетством и откровенными намеками на свою псевдодоступность залезть в карман Габриэлла. Он, конечно, хороший парень – но Боже, как мне сейчас нужны деньги: я душу дьяволу готов продать, лишь бы получить сейчас наличными пару сотен фунтов стерлингов! Поэтому, скорее всего, и его придется использовать в своих коварных замыслах, только несколько в ином виде, коли моих очаровательных дам.
     Сабрина размеренным шагом, словно прогуливаясь, шла со мною рядом, надежно придерживая под локоть, как заботливая медсестра немощного больного, которому от силы осталось жить месяц: как никто другой, эта трогательная и отзывчивая девушка прекрасно знала, каково это: целый день проходить на высоких шпильках по каменной плитке улиц, но вряд ли она представляла себе, какого это после утомительных часов в вагоне поезда, когда еще долгое время с приезда тебя нещадно шатает от продолжительной качки во все стороны, как пьяного. Пытка невообразимая, спешу вам доложить! Но Сабрина, своим незаменимым присутствием даря ни с чем не сравнимый покой, облегчала мои танталовы мучения. Идя со мной по двору по направлению к общежитию, она без устали задавалась кучей вопросов, на которые я не знал, как следует ответить. Честно говоря, я был немного в шоке от ее несломимого напора: к своей цели миловидная дамочка шла напролом, не страшась ничего на своем пути. Эта смекалистая девочка сразу сообразила, что я парень, и как только мы вышли из поля зрения наших друзей, напрямик в лоб спросила мое настоящее имя, поняв, что сокращение «Тина» я изобрел на ходу. Что я мог ответить на такой прямой вопрос, без обиняков заданный премилой молодой особой? – Как опытный стратег и знаток женской психологии, я, неопределенно поведя плечами, лишь беспечно сделал вид, что не расслышал ее вопроса, и, заметно ускорив шаг, продолжил свой тернистый путь домой.
    У подступа к общежитию нас встречала компания поддатых студентов причудливой панковской наружности. Ребята не спеша потягивали пивко и что-то бурно обсуждали, когда внезапно в их жизнь ступила незабываемая мисс Найт в окружении своей верной подруги Дэвидс. Завидев двух идущих под ручку девчат (естественно, они были достаточно пьяны, чтобы спутать меня с девушкой - еще бы, кто не спутал бы? - и достаточно смекалисты, чтобы понять, что Сабрина прильнула ко мне совсем не как к подруге: это-то, по-видимому, их и повеселило), парни весело заулюлюкали, посылая нам в след тонны неприличных интимного характера предложений и косноязычных комплементов. Оскорбленная нетактичной реакцией молодых людей на наше «дружеское» объятье, Сабрина гневно процедила сквозь зубы обращенное им ругательство и бойко дернула меня за руку, чтобы я прибавил шагу и поскорее отвел ее к себе. О, детка, это было так смело!..
     Сабрина поняла сразу, что я веду ее не к своему парню, а к себе, и буквально замучила меня расспросами по этому поводу: видно было, ей не терпелось узнать, один ли я живу или с кем-то, парень ли это или девушка, нравится ли она мне или нет. Перевоплотившись в Ивана Сусанина, ведя меня ко мне же домой, Сабрина время от времени спрашивала, где я живу. Помня только, что это комната в мужском крыле общежития с двухзначным номером, ассоциирующимся с какой-то памятной для меня датой, и на ходу пытаясь вспомнить этот замысловатый номер, я мысленно перечислял все значимые возрастные периоды своей жизни, начиная с десяти лет. В итоге, посредством впивающихся в ноги шпилек, я вспомнил о гвоздях, которые, в свою очередь, навеяли воспоминания о дедовской мастерской и о незапланированной близости в ней с парнем, я вспомнил номер своей комнаты. Комната №16! Эту магическую цифру я тут же поведал Сабрине, и она с новыми силами локомотивом повела меня по узким коридорам общаги.
    Признаюсь откровенно, мне не хватило энтузиазма этой задорной девчушки, и я быстро выдохся, топая по бесконечным лестницам здания. Тогда Сабрина предложила мне снять туфли и дойти до комнаты босиком, что я поторопился моментально сделать. И действительно, босиком было гораздо легче. Мои измученные ноги еще не знали такого райского облегчения! Такая легкость в движениях – я совсем не чувствовал своих чугунных ног. Я словно не ходил, а невесомо порхал над облаками, нежно окуная ноющие ступни в облекающий пух небес. Божественные ощущения!
     Благодаря дельному совету Сабрины остальная половина пути показалась мне прекраснейшим в мире путешествием. Мы шли с ней по узкому коридору, в котором едва ли могло поместиться три человека ширенгой. И весело хохотали от лицезрения собственной внешней нелепости – две девушки идут под ручку, плотно прижимаясь боком друг к другу и мило примыкая плечом в плечо, одна идет босиком и разболтанно размахивает в воздухе золушкиными туфельками, другая мелчишит, как калека, упрямо закрывая пятно от кофе сумкой, словно на джинсах просвечивала не грязь, а позорная нагота. В таком приподнятом состоянии мы подошли к дверям моей комнаты.
     Без сомнений признавая во мне парня, Сабрина вымолвила, нерешительно остановившись в дверях:
     - Ты сказал, комната №16, верно? Вот мы и пришли! – весело выпалила она, встав у двери и жалостливыми глазками смотря на меня, точно напрашиваясь в гости.
     Ах, точно, я же ее сам пригласил! Я покровительственно улыбнулся новой подруге, кивнул и принялся за поиски ключа в своем мелком, но глубоком, точно бездонная пропасть, клатче, где, как в черной дыре, постоянно пропадали вещи. Найдя ключ, выронив пару заклинаний матерного характера, я с трудом отпер ветхую деревянную дверцу комнаты, доставшуюся жильцам в наследство, должно быть, со времен Георга V. Проворчав мне что-то нелестное в ответ, дверь неохотно распахнулась, и глазам моей гости предстало жуткое убранство казенной комнаты, где отныне мне суждено одиноко коротать ближайшие годы. Первым, на чем акцентировалось ее внимание еще до вступления за порог комнаты, была целая скипа разбросанной по кровати одежды, среди которой были как предметы мужского гардероба, так и чисто-женские шмотки. Девушка удивленно вздохнула, смотря широко-распахнутыми глазами на такое обилие одежды. Подождав, когда изумлению Сабрины придет конец, я легонько обведя ее плечи рукой, деликатно затолкнул ее внутрь комнатушки, попутно врубив в ней свет, чтобы мое мрачное убранство не так сильно напоминало фамильный склеп графа Дракулы.
    Подведя Сабрину в центр комнаты, я, нагнувшись к самому ее ушку, интимно-ласковым и чисто-мужским голосом, от которого в свое время беспомощно таяли трепетные женские сердечки, промолвил:
    - Я сейчас вернусь, - выдохнув ей на кожу за ухом струйку обжигающе-теплого воздуха, интригующе прошептал я, как опытный искуситель, поймавший в свои сети невинную жертву. – Пока можешь выбрать, что из вещей тебе надеть на лекцию, - мечтательным взором оглядев горы скомканной одежды на кровати, посоветовал я ей занятие на ближайшие пару минут.
     Оставив девушку, как в бутике, подбирать себе наряды из невообразимо-широкого выбора привезенной мной из Лидса женской одежды, я со спокойной душой направился в ванную переодеться. Напевая себе под нос «Song of San Francisco», я быстро, одним мановением поднаторевших в раздевании дам рук, стянул с себя облегающее платье вместе с узорчатыми колготами, точно змея старую кожу, сорвал с головы парик и с наслаждением опустил голову под струю талой волы из-под крана, остервенело стирая ладонями с лица ненавистную косметику. Вскоре цвет лица приобрел природную смуглость, исчезли некрасивые подтеки туши под глазами, а губы приобрели естественно-коралловый оттенок вместо карминово-красного, и навождение марафета подошло к концу. Выключив кран, я был готов к выходу из ванной и желал лишь об одном: со всей дури устало плюхнуться на кровать, даря ногам вожделенный покой. Окрыленный подаренной влагой прохладой и мечтаниями о потягивании в постели, я, как псих, резво выпорхнул из ванной комнате в чем был, а именно: в одних только облегающих трусах-шортах. Но поздно спохватился о том, что в дома была только что самим приглашенная женщина! Черт, ну как всегда, девушки и возможность близкого контакта с ними появляется в моей жизни в самый неподходящий момент. Ну как после такого позора налаживать с ней отношения? Не удивлюсь, если моя новая знакомая с криками ужаса немедленно покинет мою комнату и в жизни больше не пожелает меня видеть. Но, на мое счастье или нет, этого она не сделала. И желание меня видеть у нее не пропало, как я ожидал, а, казалось, лишь обострилось после того, как я заявился в комнате в таком компрометирующем виде. Увидев мой новый прикид, Сабрина изумленно приоткрыла рот, и взгляд ее плавно перетек с моего озаренного внезапной радостью лица на выразительно облегающие все изгибы и выпуклости тела трусы. Похоже, такой почти нудистский вид был куда приятнее ее женскому эстетическому чутью неказисто сидящего на мужской фигуре платья, и у меня даже прибавились шансы завоевать ее расположение. Девушка, казалось, пребывала в недоумении: как это манерный педик в платье мог в одночасье оборотиться в занимательного сексапильного молодого мужчину, которого природа не обделила привлекательной внешностью и прекрасной фигурой.
     Запоздало прикрыв свой срам первой попавшейся под руки рубашкой, я виновато улыбнулся и решил не предпринимать никаких действий, дожидаясь ее безжалостного вердикта. В своей реакции на увиденное блондинка не заставила себя долго ждать.

Отредактировано Justin Night (2012-07-23 21:37:46)

По правде сказать, я был немало смущен, в каком нелепом и постыдном виде сдуру заявился перед своей малознакомой светлокудрой гостьей; но в то же время я безбожно совру, если не скажу, что не менее был смущен и куда сильнее ошеломлен тем, в каком виде я застал у себя в комнате мисс Сабрину Дэвидс!
     Я, конечно, понимаю, что поверить мне на слово будет крайне нелегко, и кто-то из особо привередливых слушателей даже внаглую обзовет меня лгуном и пустомелей, но то, что я увидел, войдя из ванной в свою комнату, действительно было настолько невероятным. Признаюсь даже, от необычайности увиденного мне пришлось недоверчиво потереть глаза кулаками, надеясь, что это невообразимое пикантное видение перед глазами услужливо испарится, гоня прочь порочные мысли о новой знакомой и неумолимо возвращая мне ментальное здравие рассудка. Но своенравные глаза художника-мечтателя, коим я вот уже почти двадцать лет являюсь, отказывались возвращать мне правильную картинку мира, продолжая томить меня видом прекрасного мира развращенной мечты. Я увидел Сабрину обворожительнее и прекраснее, чем девушка может быть даже в цветных снах! Дэвидс, мило покраснев от смущения, растерянно стояла посреди комнаты, в полузабытье робко придерживая в руках свои скомканный джинсы, и округлившимися глазами напуганной лани ошеломленно глядела на меня, как показавшуюся в небе после пятого стакана водки летающую тарелку. Ах, да, я и забыл отметить, в каком именно виде передо мной предстала моя очаровательная гостья! Дело в том, что на ней не было брюк… совсем – только мельчашащие перед моим плотоядным взором изящные голые ножки и узкий темный треугольник узорчатых трусиков, едва прикрывающих лобок. Восхитительное зрелище! Сокровенная мечта неисправимого ловеласа Найта была, наконец, в полной мере, а то и с излишком, осуществлена: у меня в комнате находилась так отчаянно напоминающая хрупкого ангелка премилая полуобнаженная девушка со слезящимися от стыда блестящими глазами в пол-лица и выразительными красными точками смятения на фарфоровом личике. Такое ощущение, будто у меня сегодня день рождения. Мог ли я мечтать о столь щедром подарке вечно безразличных до моих тревог небес?! Это похоже на шикарный сон или на сумасбродный бред в пьяном угаре, когда даже чопорные уродливые преподавательницы в строгих деловых костюмах с перепоя мнятся тебе сексапильными красотками из «Play-Boy»’я, готовыми без лишних слов резво юркнуть к тебе в постель.
      Но то, что происходило этим днем в моей комнате, не было сном или пьяным бредом. Это было едва вообразимой даже в самых смелых ночных фантазиях действительностью! Она, всецело поглотившая мое сердце своими трогательными слезами утром, уже через пару часов знакомства находилась в моем неприбранном холостяцком доме, восторженно в полузабытье любовалась моим гибким телом - умилительно-смущенная, как неискушенная девственница, полураздетая, в примеряемых мною сегодня перед зеркалом тонких трусиках и со стекающими по покатому соблазнительному бедру каплями какой-то пастозной белой жидкости! ОМГ!! Я не верю своим глазам, честно, не-ве-рю!..
      Что за диво: эта изумительная милая девушка была и обворожительной прелестницей, чьим сладким чарам просто невозможно противостоять, и гордой недотрогой, которую только и остается, что молча боготворить. В голове не укладывается такое противоречивое определение человека – однако это было так! Я еще думал, я кончу от одного только соблазняющего вида сладострастной и вместе с тем недоступной мисс Дэвидс, что, несмотря на то, что с искушенным выражением лица в одних полупрозрачных трусиках стояла передо мной, все же всем своим небезгрешным естеством излучала целомудренную чистоту. Я любил ее как забавного прелестного ребенка, сохранившего свой лучезарный настрой по жизни, - я желал ее как соблазнительную взрослую женщину, которой знаком адский жар страсти. Может, это и есть «настоящая любовь»?..
       Убивая сковавшее нас по рукам и ногам браслетами нерешительности смущение, она неловко начала, долго и несвязно мямлив себе что-то под нос:
      - Эм-м… я тут.. эм, - нескладно мычала она, часто-часто облизывая ежесекундно подсыхающие губы, - ну, в общем, - мялась она, до хруста в фалангах пальцев сжимая свои джинсы в отчаянных тисках. - Я тут одолжила ненадолго, если ты конечно не против, - сказала она, неуверенно взглянув себе ниже пояса и будто только сейчас сообразив, что по-прежнему стоит передо мной в одних только едва прикрывающих заманчивую наготу трусах.
     С ходу схватив с кровати одну из множества моих сценических юбок и приложив ее к обнажённому телу, она быстро протороторила:
      - В общем… у тебя не найдется никаких брюк, джинс или спортивных штанов? – с собачьей преданностью и последней надеждой во взгляде спросила она. - А то я… это... ну, не успела найти, - сконфуженно оправдывалась девушка, смущенно отводя от меня глаза.
     - Да, конечно, - как ни в чем ни бывало спокойно промолвил я в ответ, сдвигаясь с места на поиски чего-нибудь приличного, в чем девушка могла бы без проблем дойти до университета. – Сейчас поищем! – с улыбкой поведал я гостье, забыв о своем не вполне подобающем внешнем виде и принявшись за поиски каких-нибудь мало-мальски пригодных для ношения джинс в своем разноплановом гардеробе, хаотично высыпанном на кровать. – Я понимаю, многообразие моего нижнего белья сбивает с толку и привораживает взгляд на долгое время, - неловко и совсем не к стати похабно отшутился я, еще больше смущая застигнутую врасплох девушку. – Да не переживай ты так! – попытался я успокоить занервничавшую Сабрину, казалось, место себе не находящую в таком стыдливом положение. – Меня можешь не стесняться. Нам, девчонкам, позволено видеть друг друга в нижнем белье, - сделав ложный намек на свою незаинтересованность в девушках, искренне засмеялся я, оглядев сначала свою робкую знакомую, пугливо прикрывающую свою наготу широкой юбкой, потом переведя взгляд на собственное полуобнаженное тело, прикрываемое лишь крохотным лоскутком ткани в паху.
      Порыскав немного в скипе шмоток, я радостно воскликнул приунывшей девушке, найдя нечто, на мой взгляд, подходящее для нее:
      - Посмотри, - вывел ее из тяжких дум я, демонстрируя перед девушкой свои узкие джинсы-стрейч, что были мне давно малы, и являлись приблизительно ее размера, - это сойдет? – заинтересованно спросил я, развернув джинсы и показательно приложив к своей талии, чтобы девушка могла видеть, как они сидят со стороны. – Мне они малы, но тебе, по-моему, будут в самый раз! Не хочешь померить?  - радостно заключил я, с глупой улыбкой бой-френда Барби вручая девушке дорогие эластичные джинсы темно-синего цвета.  - И, в отличие от трусов, что на тебе, их я ни разу не надевал с момента последней стирки, - весело пролепетал я, поведав ей свой секрет, и, тут же спохватившись, испуганно прикусил язычок, заметив, как неодобрительно и с отвращением на меня смотрит Сабрина, поморщив нос и удивленно изогнув брови крутой дугой.

Отредактировано Justin Night (2012-07-23 21:30:37)

Сабрина, верно, чувствовали себя крайне не комфортно: еще на моей первой ироничной реплике о женском нижнем белье, которого у меня в избытке, она, состроив мордашку побитого щенка, испуганно прильнула к двери и робко наблюдала за мной, как выслеживающая добычу кошка. Было в ее взоре что-то тревожное, волнительное и вместе с тем до безумия нежное: насколько знаю женщин, такой взволнованно-томный взгляд обращен у них к предмету их тревог и тайных воздыханий. Обычно, конечно, предметами нелепых дамских мечтаний являются перевитые мускулами загорелые брутальные мачо, а не щупленькие интеллигенты со смазливыми инфантильными личиками несимпатичных девчат. Но, тем не менее, иногда и аристократичного плана андрогинным существам, вроде меня, перепадает толика женского внимания. Мне-то - отнюдь не иногда! Я давно понял, что самая выгодная позиция быть где-то между двух полов, не принадлежа всецело ни одному: ты не женщина и в полной мере не мужчина, но тебя одинаково любят и женщины и мужчины.
      Сабрина, кажется, начала понимать запутанных ход моих мыслей и не то что осознала мою мотивацию рядиться под девушку, но, во всяком случае, казалось, примирилась с данностью. Я такой, какой я есть, и с этим ничего не поделаешь. Я не ношу платья, потому что ущербен в душе и мню себя женщиной из-за серьезных сдвигов сознания, - я ношу платья, чтобы шокировать, чтобы держать людей в напряжении, чтобы привлекать изумленные взоры и разыгрывать людское воображение! Я созидатель, способный заставить загруженный житейскими проблемами разум неприметного обывателя мыслить творчески и видеть красоту с виду непривлекательных вещей. Внушительной комплекции мужчина стоит в вечернем женском платье, красит у зеркала губы красной помадой, блядски растирая краску за контур губ, и плачет, бессвязно шепча в пустоту красивое женское имя, - есть ли что-то на свете ужаснее и одновременно прекраснее этой драматичной сценки? Я видел это своими глазами, и после этого уже не сумел взглянуть на мир прежним, невинным взглядом ребенка. Развращенный до срока, я сам надел женское платье, чтобы прикоснуться к демонической женской сути, что гораздо порочнее и утонченнее примитивного мужского естества. Я сделал это, чтобы узнать мир во всех его многочисленных гранях, оттого, что скудная бытность мужчины осточертела мне и я захотел, не умирая, переродиться в новом теле. Потому что я актер в душе, а успешному художнику непременно надо быть в чем-то находчивым актером. Разве Дали был невзрачным бедолагой, дни и ночи проводившим в мастерской за написанием наискучнейших пейзажей? Разве можно представить Пикассо стоящим в легком опьянении на Монмартре продающий свои каляки? Разве Ван Гог был примерным малым с конформистским, консервативным взглядом на жизнь и институтской выучкой? Они все, как и я, самородки, полностью сделавшие себя сами! Скажите спасибо за мое перерождение моему отчиму! Он, в самом деле, был неплохим парнем, ответственным малым, хоть и его научная степень в юриспруденции не давала ему права насильственными действиями посягать на мужское целомудрие другого человека, а особенно - ребенка! Впрочем, если бы он ни сделал это тогда, я бы никогда не смог понять женщин и познать нелегкую женскую долю: он дал мне полноценной представление о тяготах слабого пола, ну, и открыл для меня иной, скрытый, источник телесного насаждения в моем теле - впрочем, это уже совсем другая история...
     Сабрина напряженно следит за мной, а женщины следят только за теми, кто им нравятся, или за теми, кому они чересчур сильно нравятся (ведь улица - враждебное место для дам и любая вылазка из своего логова в квартире сопряжена для женщины с целым рядом не предусмотренных опасностей: ее могут ограбить, избить и изнасиловать, ее могут обмануть и против осознанной воли соблазнить (как и поступил в свое время мой биологический отец с моей несовершеннолетней матерью). Уж не знаю, какая из этих опасностей предусматривалась на мой счет, но девушка глаз с меня не сводила, плотно прижимаясь к двери. Одно из двух: либо она меня остерегается, либо любит, но не смеет себе признаться. Мне кажется, или я ей действительно нравлюсь? О, если так, то я самый счастливый человек на свете! И как же мне нравится эта забавная милая девчушка, всем своим видом отчаянно напоминающая сумбурного и неловкого во всем подростка. Не то чтобы я любил миловидных резвых Лолит (с учетом, какого возраста была моя мать, когда ее совратил знойный цыганский барон, доводившийся мне, как то б ни жаль, отцом, можно предположить, что влечение к малолеткам заложено в моей перемешанной, как коктейль в баре, крови), просто Сабрина действительно напоминала трогательную маленькую девочку, которую хотелось доблестно оберегать от всех жизненных напастей. С ней мне комфортно и легко, хоть и знаю ее всего ничего. Стихи получаются - зато все до последнего слова абсолютная правда! Единственное, о чем я пылко молил небеса на тот момент, рыская среди гор разбросанной одежды, это - хотя бы еще одна встреча с ней!
     Меня совсем не смущала та ситуация, в которую мы оба по собственной глупости попали: оказаться в гостиничного типа комнате с почти незнакомой, но отчего-то сильно запавшей в душу девушкой, одетой в мое нижнее белье, было верхом моих мечтаний. И я не думал переживать на этот счет! Я даже учтиво пропустил мимо ушей дельное замечание девушки о том, что я, как такая же опрятная девушка, должен понимать, что вещи грамотно хранить в шкафу, чтобы потом вот так кропотливо не переворачивать дом верх дном. Ну, простите, королева! Я только въехал в это общежитие - и уже должен расфасовать шмотки по местам. Не много ли мороки для первого дня на новом месте? Хотя с учетом, как быстро у нас все завязалось, и что уже через час знакомства я имел удовольствие увидеть ее в нижнем белье, не приложив для этого уйму усилий, можно предположить, что завтра мы с Сабриной обучимся, а через неделю она неожиданно узнает, что залетела от меня - не дай Бог, конечно! Лучше постучу по дереву, чтобы не осуществилось. Жаль, что нет по близости ничего деревянного. Впрочем, неважно: что мне переживать, если мы даже не перестали... пока! Девушка не могла оставить меня в покое за мои колкости и ехидно добавила, неловко помявшись: "Так, что тебе ещё учиться и учиться!".
     Впрочем, был момент в нашем курьезном знакомстве, который здорово меня развеселил! Мало того, что Сабрина была настолько уверена, что я гей и ей абсолютно безобиден, как мальчик-одуванчик, что начала передаваться у меня на глазах, не стесняясь снова засветиться в моих труселях, так она еще и грохнулась на пол, споткнувшись о валявшийся не на месте ботинок. Я с трудом сдерживал смех, глядя на то, как она беспомощно болтала ногами в воздухе, как перевернутый на спину жук. Я подал, конечно, ей руку, помогая встать на ноги, но она все равно заметила поистине ребяческую радость на моем лице и поняла, что неосознанно радуюсь я именно ее нелепому падению. Что она могла еще сделать, кроме как гневно вырвать руку из моих ладоней и обиженно отстраниться, бормоча себе под нос что-то недоброе? Прокручивая все эти незабываемые моменты нашей встречи, я не могу не улыбаться чудовищной забавной невезучести с виду такой успешной девушки. Сначала опоздание подруги, потом обжигающий кофе на бедро, теперь весь этот сыр-бор с трусами и нечаянными падениями. Весело живется! Не удивлюсь, если с ее везением черного кота она подцепит какую-нибудь мерзкую заразу от меня через ношение моего грязного нижнего белья: женский организм так чуток и слаб до венерических заболеваний, что почти всегда обходят меня стороной, но будто липнут к моим разнообразным партнершам!
     Но вот она ушла, забавно чуть ли не кланяясь и покрываясь удушливой волной смущения. Напоследок она, как это делали почти все оскобленные моим безбожным чувством юмора дамы, смерила меня полным презрения холодным взором и громко обиженно хлопнула дверью. И все - и будто свитого из небесного пуха нежного ангела и не было в моей жизни! Будто все это прекрасный комедийный сон, где мне хоть на пару часов удалось обрести счастье... Как знать, может, мы больше никогда и не увидимся, но этот день я, без сомнений, запомню на всю свою жизнь как день обретения вдохновения: сегодня в мою жизнь неслышной поступью ступила Муза, даря свой легкий волшебный поцелуй!
     Проводив девушку, я, не теряя ни капли льющейся радугой из души вдохновения, засел до вечера за мольберт, пытаясь в красках запечатлеть на белоснежных холстах бумаги ту невесомую легкость и девичью миловидность упавшего мне в руки с опухших небес ангела. Ничего не получалось: на деле она была гораздо красивей, чем может воссоздать ее черты мой барахлящий, как старый приемник, мозг. К ночи я понял, что безотчетно влюблен в мисс Дэвидс, и желая отделаться от этого пакостного чувства неумолимой зависимости от другого человека, надев излюбленное черное платье с блестками, уныло побрел в клуб, чтобы забыться там дешевой выпивкой, экстази и сумбурными случайными связями. Сегодня мне надо было в очередной раз выгодно продать свое тело и вдобавок, если возьмут, душу: мне остро нужны деньги, чтобы не подохнуть тут с голоду. Я весь день не взял в рот ни крошки хлеба, и я уже готов наплевать на свой монументальный принцип не отдаваться мужикам и перестать за деньги с первым встречным, даже без доплаты за минет и презерватива, лишь бы заработать сегодня хоть пенни на еду. Мой живот больше не выдержит этой голодовки по тупости. А я знаю: своим жалобны скулежом и рыком он способен спровоцировать меня на много постыдных глупостей, лишь бы получить заработанный кусок хлеба.
     Какие же ужасные вещи я говорю! Но нужда, как известно, заставляет. И я уверен, нехватка средств к проживанию и не на то вызволит. Впереди еще бездонная пропасть позора, куда я неумолимо мчусь со скоростью света, я чую это всеми фибрами души. И никто, ни одна живая душа не поможет мне подняться на ноги из этой зловонной лужи порока, в которой я столько лет бессмысленно бултыхаюсь. Фенита ля комедия!
     Я ужасен, нечестив, порочен и гнусен, как последний шакал, - я не мужчина, не имею право носить это гордое имя добытчика! Прости меня, Сабрина, но тебя я не достоин!..
Комната #16--->Клуб "Mightnight"

Отредактировано Justin Night (2012-07-27 13:18:00)

Лондон, милый чокнутый Лондон, что ни день в твоих по-матерински заботливых объятьях - то открытие. Разве еще вчера Палмер мог подумать, что джинса пропитывается кофе на три секунды быстрее, нежели чаем, награждая ткань уродливыми разводами в форме хмурых барашков, а вместо так мучительно ожидаемого обретения вдохновения он наступит на пресловутые грабли? Прозаичный день, тягостная рутина? Да, если вы исследователь чайных чаинок, а не рядовой студент. Кофейная девушка и парковое знакомство надолго останутся в топе фееричных промахов, а сам диверсант - чертов кофе, наравне с чаем и всеми градусосодержащими, немедля внесен в список жидких врагов человечества, автоматически подвергаясь остракизму без права апелляции и переписки. Самое время, как почтенному пенсионеру, переходить на какао с валидолом и ромашкой. Чемодан кинут у порога, и обитель, обещающая стать пристанищем на ближайший год, как минимум, подвергается критичному осмотру. Что-то неуловимо изменилось, с последнего ознакомительного визита. Хотя, какое к черту неуловимо? Развалы и завалы барахла, просто таки вопят о развернувшемся здесь армагеддоне и визите всадников апокалипсиса. Бедная-бедная миссис Штольц, пожилая немка с добрым сердцем и потрясающим лимонным штруделем. Стала бы она все так же прикармливать подобного Габриелу варвара, увидев последствия творящихся в несчастной комнате действ, одновременно носящих отпечаток британских лабораторий алхимиков и гримерок бродвейских трансвеститов? Трудно описать масштабы бедствия и сосчитать нанесенный оной урон, однако обилие всевозможных атрибутов, несомненно, женского быта, подозрительно смахивающих на саквояж начинающего фетишиста-любителя, небрежно раскиданных ворохом тюбиков-баночек-тряпочек в самых неожиданных местах, - наталкивают на мысли, что затевается театр абсурда, не меньше. Апофеоз и черта - кружевные трусики, вы серьезно? Все доводы рассудка и основы всех основ - логика, наталкивали на мысль о перспективе соседства либо с мачистым потрахушником трафеесборщиком, прыщавым задротом-онанистом, коллекционирующим дамское белье, либо с "drama queen", носящим оные. Все варианты не вдохновляли, от слова совсем, топча железными сапогами остатки надежды на серо-унылое, но до слез умиления и горных лавин с плеч мирное соседство. Задумчиво размяв пальцами затекшие от неудобной позы ноги, и с комфортом устроившись на захламленном полу, парень, продолжил сосредоточенно, с легкой долей пофигизма и покорности, созерцать "нечто", заполняющее комнату. Врага надо знать в лицо, ведь так? Нет, как не крути, а отсутствие сексизма в школах-колледжах и прочих заведениях Великобритании, касательно вопроса разделения полов, нравов и установок на "for boy" и "for girl" может принести пользу, и неплохо послужит на благо родины в лице Элла. Как именно - покажет время и тщательно разработанная стратегия, а пока, можно быть спокойным, что уж нудные и нелепые в своей заурядности прошлые соседства можно смело спускать в Лету, уверенно вытащив пробку стока. Да здравствует анархия и резиновые утята! "О мой бог, где мои глаза? Ну, вот где мои глаза". Кинув, в последний раз, несчастный взгляд уже порядком под уставших глаз на окружающих шедевр неряхи соседа, нехотя покинул облюбованный пол и принялся за разбор багажа. "Надо будет принять какие-то меры и разобраться, с видимо повальным отсутствием педантизма и любви к порядку у потенциального сожителя. Война пыли и разврату раскиданных чулок. И когда я в последний убивал вечер за подобным?" И правда, когда в последний раз тебя окружали тонны бабского шмотко-хлама, газетные вырезки и потрепанная мебель, кажется привезенная с веками заброшенной фермы, не меньше?
- А гори все огнем священной инквизиции, быть может, позже, - сдув норовящую "покормить" челку со лба, решительно застегнул, уже было расстегнутую молнию дорожной сумки и, прихватив брелок с ключами, щелкнул выключателем и покинул комнату. День необходимо выправлять. Определенно, конкретно и перманентно. И, как показывает практика, лучше вернуться к началу, истокам - кофе. "Ну и где здесь ближайшее кафе?"

Двор общежития--->Комната #16
16th, November, 2012
Friday
1:23 A.M.

    Пташка и правда покалечила лапку и весь путь до общежития, что составлял в общей сложности метров сто, мило похрамывала на одну ножку и надежно опиралась о мою руку, буквально бессильно повиснув на локте. Я не сетовал и не возмущался, ведь помогать ей было счастьем для меня. Особенно в эту ночь, когда меня переполняли страх и возбуждение - адское сочетание настоящего мазохиста!
    Последний отрезал пути мне пришлось пронести ее на руках, как доблестному рыцарю, вызволившему принцессу из плена злобного дракона. Во всяком случае, где-то так я видел картину из-за наркотического одурения: я подымался по неосвещенной лестнице ничем не примечательного студенческого общежития, а в глазах заставкой стоял подвижный гейм-плей какой-то action-adventure игры с захватывающими спец-эффектами и расширенными возможностями, вроде "Prince of Persia" нового поколения. Сабрина, должно быть, заметила с каким детским озорством я, держа ее на руках, точно мешок с картошкой, перепрыгивал через ступени, словно скользя по островкам суши среди бурлящей лавы. Я на самом деле был всецело поглощен скольжением по ступеням, причем строго через одну, потому что каждая четная ступень виделась мне облитой раскаленной лавой и наступление на нее ознаменовалось потерей одной из жизней.
    Сабрина явно чувствовала себя немного не в своей тарелке. Согласен, не слишком-то это комфортно: находиться на руках у вприпрыжку несущегося по лестнице ребячащегося молодого человека с расширенными зрачками и не угасающей около часа под джинсами эрекцией. Испугав девушку до глубины души, я бездумно помчался по темным коридорам общежития, крича какие-то несвязные слова, как мне тогда казалось, на персидском (а на деле на ломаном английском). Чтобы хоть как-то сгладить неловкость момента и унять мой бешеный порыв, она начала спутано рассказывать о том, как оказалась в подобной глупой ситуации. Она что-то пыталась донести до меня, но ее слова тонули в пустоте лестничных пролетов, так как мне было не до ее пламенных речей: я скрывался от ужасного Дахака, что вот-вот меня настигнет, если я замешкаюсь хоть на секунду!
    Миссия была пройдена: мы вступили за порог моей комнаты. Войдя, я по привычке запер дверь. Дверь с отголосками эхо в коридоре громко хлопнула, и щеколда замка проскрипела как-то угрожающе четка в беззвучной тишине, напомнив немую сцену из фильма ужасов. Все - назад пути не было! Оставалась только роковая неизбежность, что ждала нас за хлипкой, продуваемой со всех сторон сквозняками дверью. Как в подвале у Синей Бороды, ей-богу.
    Сабрина, все еще висящая у меня на шее, как утопающая у сексуального загорелого спасателя Малибу, от хлопка двери и скрипа засова вздрогнула, и мне по коже, как по проводам, передался ее трепет. Мне тоже стало страшно, как в детстве в подвале, куда запирала меня Трэйси за плохое поведение. Включив свет и опустив укаченную после скачек по лестнице девушку на пол, я подозрительно огляделся вокруг, пытаясь понять, что с комнатой на этот раз было не так. Та-ак: гораздо меньше неприбранных со вчерашнего дня вещей на застланной части постели, предназначенной моему неведомому соседу, занавески были широко раздвинуты, впуская в тесное пространство чернильную синь ночи и ароматную прохладу, на заправленной половине постели по соседству с разбросанными чулками и бюстгальтерами мизерного размера виднелась вмятина от напора чьей-то пятой точки. В моей скромной и убогой богадельне сегодня было на удивление прибрано, и чувствовалось чье-то присутствие: видно, пока меня не было ко мне подселили соседа. Что за нарушение границ частных владений? Это прямое нарушение моих личных и гражданских прав, продиктованных правительствам европейских стран по Всеобщей Декларации о правах человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году - о, как! Недаром, отчим был юристом: хоть какой-то толк вышел от невообразимо тесного с ним общения. Действия начальства общежития можно расценивать как наводку злоумышленникам на кражу со взломом и подлежат прокурорскому разбирательства по статье о сообщеничестве... Есть такая статья? Вообще, есть такое слово?
    Впрочем, что-то я углубился в уголовщину! Моего соседа не было на месте, и это меня несказанно устраивало. Тем более, с такими зрачками мне самому место в карцере СИЗО. Взглянув в зеркальце на предкроватной тумбе, я истерично усмехнулся своему уродскому отражению: огромные зрачки плотно затмевали желтоватые радужки, точно закрывающие светило планеты при солнечном затмении, колышущиеся брови червяками так и норовили сожрать мне глаза, а кривая ухмылка лезла аж к похлопывающим щеки мочкам ушей. От напруженного разглядывания себя в зеркале меня кто-то отвлек. Услышав звонкий, как сирена, голос, я инстинктивно вздрогнул, а потом запоздало припомнил, что только что сам привел к себе обворожительную гостью. Сабрина, как какая-то собачка жаждущая выйти на прогулку собачка, попросилась в ванную, царапая когтиками деревянную дверь. Я кивнул девушке и тут же отвернул от себя злосчастное зеркало, чтобы оно больше не сводила меня с ума своими картинками.
    Пока Сабрина была в ванной, я, пребывая в какой-то болезненной отстраненности от происходящего и напрочь забыв о ее присутствии, беспечно себе разделся до трусов, что выглядели как вполне приличные шорты, и облегающей майки, что в такую погоду всегда ношу под рубашками. Только я не спеша отогнул покрывало на постели и хотел уже забираться под теплое одеяло да спокойно уснуть в умиротворяющей неге пуховой перины, как дверь ванной с гулким всхлипом распахнулась и передо мной возникла величественная фигура в белом. Будь я в состоянии творческого цветения, я бы восхищенно сравнил бы этот полный изящества образ с опустившимся к моему ложу силуэтом лучезарного ангела на белых пушистых крыльях. Но я был под крепким кайфом и в хрупкой фигуре возвышающейся надо мной девушки отчего-то увидел хмурого мед-брата, что надвигался на меня с клизмой в руке и диким блеском в глазах. Я быстро заморгал, смывая с глаз неприятное видение, и вскоре проясненными глазами увидел Сабрину, одетую в мой (разве мой?) махровый халат. Я с облегчением слабо улыбнулся ей в уголках губ и тяжело завалился на хлипкую кровать, встряхнув перину от многолетней пыли весом своей расслабленной тушки. Пружины натужено скрипнули, навеяв воспоминания о проведенных не в одиночестве ночей в придорожных мотелях, когда под утро на подушке, рядом со следами высохшей спермы, находишь несколько хрустящих купюр с самодовольно улыбающимися черствыми лицами королев, что будто издеваются над тобой своими таинственными улыбками и неизменным молчаниям. После обращения ко мне девушки по поводу халата, я, кряхтя, приподнялся на локтях и вопрощающе посмотрел ей в лицо. Она смутилась, покрылась робким румянцем, слегка замялась  и все же тихо-тихо вымолвила:
    - ...ещё я хотела спросить, где я могу лечь спать, а то я очень устала, - несмело, срывающимся от трепета голосом произнесла она, нерешительно выйдя на центр комнаты, как перед самозабвенной самоотдачей демону в середину ведьменского круга во время обряда посвящения в колдуньи.
    Некоторое время мы стояли в полумраке и смотрели друг на друга с нежностью и тревогой. Между нами словно происходил какой-то чудесный архаичный обряд инициации на инстинктивном уровне: мы пристально смотрели друг другу в глаза, как готовые вступить в нещадную схватку дикие звери, напряженно вслушивались в частое дыхание друг друга, пытались уловить в воздухе враждебные флюиды. Я дрожал. Во мне проснулся кровожадный древний охотник, рожденный, чтобы выслеживать, нападать и присваивать себе добычу. Сабрина была жертвой: кроткой и беспомощной, как новорожденный теленок. Она с таким самоотреченным мужеством стояла передо мной, как робкая рабыня перед своим жестоким повелителем. "Если сейчас же ты не выскочишь отсюда, ты пропала!" - как искрой пронеслось в голове, и я затрепетал от собственных страшных мыслей."Беги отсюда" - сквозь яростно сжатые зубы, выдыхая носом струйки пара, еле слышно прошептал я, плотоядным сумасшедшим взором оглядывая ее слегка выпирающую из выреза халата аппетитную грудь. "Я атакую", - невзначай закончил словами известной песни я свою настораживающую речь и как можно спокойнее отвернулся к стенке, чтобы не видеть оробевшей от страха неизвестности девушки. Но я знал, что она не сделает этого, что уже слишком поздно бежать. Она даже не представляет, на что обрекает себя, оставшись со мной наедине! И как мне хочется верить, что все эти хмурые мысли не несут в себе реальной угрозы. Оставалось только стонать от отчаяния, ожидая неотвратимого зла, что сокрыто в самой греховной сути мужского естества.
    - Как видишь, у меня вместе сдвинуты кровати, как в номере для новобрачных! - придавая голосу звонкую интонацию безобидного мальчика-одуванчика, промолвил я смутившейся девушке. Я накинул на ноги по пояс одеяло, стыдливо пряча самый явный признак своего восхищения Сабриной (правильно, мама хотела отрезать мне его ножницами в восемь лет, когда я впервые возбудился, увидев ее голой в душе!): - Прости, я сейчас не в том состоянии, чтобы раздвигать их, - я устало опустил голову на грудь и схватил переносицу двумя пальцами, бессильно мотая головой, как умалишенный. - Ложись на другую половину постели, если не брезгаешь, - радушно пригласил я, одним рывков сбросив на пол покрывало с осыпавшими его предметами нижнего белья. - Я там все равно ни разу не спал, - правдоподобно утешил я смятенную девушку, если это вообще имело значение.
    Сабрина замялась на какое-то время. Я понял, что ее, как и меня, собственно, стесняет свет, и решил вырубить его, чтобы девушке было комфортнее принять лежащее положение. Я проворно откинулся на холодные подушки и потянулся рукой к тумбочке, в которой хранил коробку презервативов, гася ночной светильник у изголовья.
    Сабрина постояла с минут пять в кромешной тьме, смущенно заламывая руки за спину. Потом я услышал ее решительный вздох, поспешный шорох одежд в ночи и ощутил, как у моих ног началось какое-то суетливое копошение. Она бросилась на перину кровати, точно в объятия любимому, юркнула к подушке, отчаянно прижавшись к ней, будто всем своим раскаленно-горячим телом говоря: "Я твоя!". Наконец, мы оба оказались в постели. Как влюбленные в первую брачную ночь - в страхе и идущем с ним об руку тревожном возбуждении. Близость чужого желанного тела воспламенила во мне звериные инстинкты, с которыми я отчаянно боролся, уткнувшись лицом в подушку и изворотливо согнув ноги в позе эмбриона. Успокоившись и, верно, скинув все невзгоды с плеч долой, она задышала мерно и расслаблено, а сладострастное тело ее покоилось в невообразимой близости от меня. От страшной усталости Сабрина мигом уснула, мило поджав ножки под себя и скрестив на горячей от изнуряющего сна подушке руки, как младенец в обьятьях матери; а вот мне было далеко не до сна. Меня искушало это соблазнительное тело, что покоилось всего в нескольких десятков сантиметров от меня. М-да, надо было класть, как Тристан с Изольдой, между нашими телами обнаженный меч, чтобы в блаженстве порочного сна мы случайно не углубили свою близость и не нарушили заветов добрачного целомудрия. Хотя и это не избавит влюбленных от грехопадения... В мозгу отчаянно билось: "Нет! Ни за что!", но ненасытное тело сокрушенно твердило: "Да, да! Что надо!".
    С трудом примирившись с мыслью о недоступности рядом по покоящегося тела, как о недоступности лицезрения собственных ушей, я и сам не заметил, как в бреду неистового влечения уснул нервным, лихорадочным сном с кошмарами... Но знал бы я, что мнимое спокойствие мое продлится совсем недолго!

Отредактировано Justin Night (2012-09-11 23:04:00)

Сон мой был не долог. Часа через два после того, как мы оба опустились на постель и уснули крепким богатырским сном, Сабрина не нарочно разбудила меня, стремительным рывком сократив расстояние между нашими телами, плотно пристыковавшись во сне к моему боку, расхлябанно запустила руки мне в волосы да закинула свою стройную невесомую ножку мне на бедро. Я не мог не проснуться после таких трепетных манипуляций над телом. Я вздрогнул. Очнувшись окончательно, неторопливо поднял голову с подушки и с любопытством поглядел на дурачившуюся, как мне показалось спросонок, женщину в попытках определить суть ее непонятных замыслов по отношению ко мне. Нет, не то чтобы я был непогрешимым монахом, и настойчивые приставания девушки казались мне необычайным происшествием, достойным красочного запечатления в летописи, - просто странно это как-то: получить страстные объятья посреди ночи от примерной пай-девочки, что даже спать ложится в банном халате (видно, чтобы неповадно было всяким там инкубам домогаться ее - странно, что тесак между нами не положила, чтобы мы не прелюбодействовали под покровом ночи). Я удивленно посмотрел на нее. Но глазам моим предстало невозмутимо-спокойное, умиротворенное лицо спящего ангела. Это было на удивление спокойное выражение, озаренное легкой полуулыбкой Джоконды.
    Как жрец прекрасного, я не мог ею налюбоваться! Своим трогательным умиротворением была подобна "Спящей Венере" Джорджоне и Тициана. Сабрина разнежено развалилась на широкой постели, подобно властной львице в исконно своей прерии, закутавшись в объятие белоснежных простыней. Одеяло было варварски комом забито меж ее изящных ног, словно разгоряченное тело любовника в страстном объятие. Одна нога беспечно по-свойски покоилась на моем бедре: девушка как бы намекала, что эту ночь я - ее! Мне это, определенно, нравилось. Ее тонкие, скорее всего, приученные к игре на фортепиано пальчики кропотливо вплелись мне в волосы, а припухшие от жары влажные губки почти утыкались мне в шею, с непривычки заставляя сердце стучать аж где-то в горле. Изящные ключицы плавно ходили под нежной кожей, белая шея была дивно осыпана кольцами влажных волос. Ее кудрявые волосы, искрясь в ночи светлым пламенем, пружинками вжимались в упругий пух подушки.
    Во сне она незаметно скатилась по простыням в мои объятья, точно плавно скользя по льду, а не барахтаясь в горячем от жара одеяле. Ее тесное полупрозрачное нижнее белье с выразительным узором, едва прикрывающее чарующую наготу соблазнительного тела, от стремительных движений слегка сбилось в сторону, чуть-чуть обнажив моему взволнованному взору гладкие холмы подтянутых грудей.
    Что за наваждение? Ох, если бы я только не пил сегодня, многого можно было бы избежать! И какой черт дернул меня надраться в баре в хлам? Да еще и рассосать на языке галлюциногенную таблетку экстази! Ведь знал же, знал, что  фенилэтиламины являются мощнейшими стимуляторами и могут вставить похлеще ЛСД и виагры вместе взятых. И все равно проглотил эту маленькую гадость, а теперь никак не могу отделаться от проклятого возбуждения и жестоких "глюков". Впрочем, в таком запредельно "веселом" состоянии для меня давно перестали существовать запреты и ограничения. Этой ночью я горазд делать все, что хочу - и выпивка вкупе с бурлящем в крови наркотиком дают мне на это полное право!
    Не в силах устоять перед столь искушающим соблазном желанного тела, я неистово прильнул к спящей красавице, прижав ее вспыхнувшим от внутреннего жара телом. Никакого ответа от девушки не последовало: Сабрина настолько крепко спала, что, видно, не ощутила моего обязанного насторожить прикосновения. Отсутствие всяких препон в достижении желанного несказанно подстегнуло меня на очередные хулиганские дерзости по отношению ничего не подозревающего создания. С грехом пополам переборов смятение, я принялся старательно покрывать невесомо-легкими поцелуями взмокшую кожу Сабрины: плечико, ключицу, шею, полоску нежнейшей кожи между подтянутых грудок. От моих мокрых касаний девушка лишь слегка поежилась во сне, как от холода. Обезумевший от вседозволенности, я кончиками пальцев слегка приспустил тонкие бретельки нижнего белья с плеч сонной подруги. Моя гостья недовольно нахмурилась, решительно причмокнула пышными губками во сне и спросонок промычала что-то негодующее сквозь сомкнутые губы. От моих нежных ласк она, кажется, неумолимо просыпалась. Я настороженно замер, боязливо оторвав руки от ее тела. Сабрина тоже замерла, но полуобнаженная потная грудь ее уже не вздымалась мерно и свободно, как во сне доселе: девушка, казалось, нервно затаила дыхание, с трепетом ожидая моих последующих действий. Мне показалось, что она еще надеялась, что я, наигравшись в "поцелуйчики", сам по себе оставлю ее в покое, и поэтому упрямо не предпринимала никаких действий. Я, мягко сказать, пришел в замешательство от такого невозмутимого, ледяного безразличия партнерши, что покоилась рядом словно не живая мягкая девушка, а холодное бревно.
   Нервно переведя дыхание, она нечаянно дернулась в моих объятьях - это-то и было мне сигналом к наступлению: во мне сразу же пробудился приутихший охотничий инстинкт, воспламеняющий в жилах кровь. Не до конца выветрившийся хмель опять капитально вдарил по мозгам, заставив тело содрогаться от нестерпимого возбуждения. Я расхлябанно заводил руками по гладкой коже своей любимой девочки, безраздельно обладать которой неистово грезил уже пару суток. От моих решительных движений Сабрина затрепетала и уставилась на меня обезумевшими от страха глазами, что искрились в ночи двумя бриллиантами. Ей было больно и неприятно; она тревожным сценическим шепотом молила о пощаде. Но я, как душащий Дездемону Отелло, оставался непоколебим. На моем лице предательски не дрогнул ни мускул: оно как по мановению волшебной палочки приобрело сухое исступленно-бессмысленное выражение безжалостного маньяка. Всем своим видом я выражал решительность и бесспорную уверенность в своих силах, словно совершал нечто само собой подразумевающееся. Хотя на деле я трепетал от испуга, как лист на осеннем ветре, просто, может, в ночи это было не так заметно. Я молчал, чтобы своим срывающимся от робости голосом не выдать своего внутреннего волнения; и мрачное молчание мое было страшнее всяких грубых слов и истеричных криков. Девушка оторопела от студящего в жилах кровь ужаса. Страх и трепет жертвы - отменное подспорье для насильственных действий маньяка, психологию коего я на зубок усвоил этой бесконечно-долгой ночью.
   Я смело прикоснулся ладошами к ее окрепшей упругой груди, сжав в тиски округлую мякоть плоти. Девушка стала жалобно скулить, горячо шептать мне на ухо просьбы, нет, уже мольбы прекратить и оставить ее в покое и судорожно выпутываться из моих объятий, точно муха из паутины. Но я знал: она была обречена стать моей этой ночью. И лучше бы ей не особо дергаться - целее останется! Но несчастная жертва этого, похоже, не понимала. Она была шокирована моим невообразимо-жестоким поведением и отчаянно старалась мирно урезонивал меня, не поднимая шума. Меня же до припадков неконтролируемой агрессии бесила ее неподатливость. Обуреваемый какой-то дьявольской одержимостью, я впился в ее трепещущие сахарные уста жадным, требовательным поцелуем, яростно проталкиваясь языком в горячую глубь податливого рта и разрывая зубами нежные, как лепестки роз, губы. Одной рукой зажал капканом сразу обе ее руки, закинув их вверх и прижав к подушке над нашими головами у изголовья, чтобы не вырвалась. Не отрывая губ от лица девушку, с надрывом потянулся свободной рукой за покоящимися в ящике тумбы презревативами. Дело было наполовину сделано.
    Да, Боже, да, я понимал, что совершаю ужасное зло! Я понимал, что причиняю девушке ни с чем не сравнимые страдания. Что навсегда убиваю веру в людей, в добро... Но никакие внутренние преграды не могли остановить меня, с головой охваченного неистовым пылом.

Я уподобился зверю: неудержимому, разыгравшемуся, голодному зверю, учуявшему запах дичи. Своим вопиюще жестоким поступком по отношению к самому дорогому мне в новом мире человечку я стал страшен сам себе. Никогда не думал, что обиды детства так прочно засели в голове, что собственная загубленность и развращенный дух мне жить по-человечески. Я привык жалеть себя, называя себя жертвой; но не заметил, как из жертвы сам превратился в ненавистного мучителя! Любовь давно стала причинять мне лишь боль и горечь. В этом есть какая-то злая ирония: в свое время моя самоотверженная любовь к Винсенту из-за его бездумной выходки обернулась трагедией всей моей жизни; сейчас - всеобъятная по-истине отеческая нежность к Сабрине по прихоти моего помешанного рассудка сменилась на безотчетный гнев и ярость. Я знал причину своего безумства. Я ревновал ее. Люто ревновал ко всему: к тем людям, с кем она ведет общение, к тому благочестивому непорочному миру, что безоговорочно принял и обогрел ее, но безжалостно отшвырнул меня, как последний отброс (подвергнувшихся насилию девочек принято жалеть - мальчиков же до смерти гробят и презирают). Я знал, что рано или поздно мир нормальных людей похитит у меня мою невинную детку, оставив меня подыхать среди мерзкой падали в неизменном одиночестве. Она была лучшим, что могло даровать мне небо, и я адски не хотел терять ее... Я знаю, это глупо, но от безвыходности, в полоумном остервенении, я, как чокнутый фанатик, решил, что лишь силой могу подчинить, удержать, заставить ее полюбить меня. В тот момент, яростно сжимая ее дергающиеся запястья в ладони, я, кажется, в полной мере проникся смыслом выражения: "Не достанется никому".
     Испугавшись лишения свободы, девушка отчаянно закричала, бойко отбиваясь ногами. Она, кажется, еще не понимала, что теперь ее уже ничего не спасет и остается только подобострастно примириться с данностью свыше: врожденные инстинкты повелевали ей бороться до последнего. Она отчаянно забрыкалась, лягаясь ногами, как неоседланная кобылица, и посыпая мне плечи частыми ударами немощных кулачков. Я оторопел от ее лютого неистовства и инстинктивно ослабил хватку. На секунду ей даже удалось вырваться из моих железных тисков, молниеносно вскочить с развороченного раскаленного ложа и попытаться убежать, сохранив последние остатки гордости и чести. Но никакой побег избранницы не входил в мои планы. Поэтому я следом сорвался с мятых простыней, резко схватил ее на бегу за руку и силой притянул обратно, к своему пылающему от неконтролируемого возбуждения телу. Она беспомощно рухнула в мои объятья, жалобно всхлипнув. Я грубо вжал немощное тельце девушки в упругую перину матраса. Мои руки снова с титановой силой сжали ее узкие хлипкие запястья, заставив девушку болезненно вскрикнуть и разжать кулаки. В напряжении отчаянной схватки соблазнительная красавица с ангельским ликом в момент превратилась в омерзительную фурию: глаза ее засверкали демоническим огнем вселенской злобы, брови изогнулись галкой, ноздри чудовищно вздулись и гневно выпускали струйки пара. Господи, как же меня это возбуждало!
     Я дерзко содрал с ее тела жалкие лохмотья, оставшиеся от лифа, и суматошно прижал к ее влажным губам свои твердые как камень пальцы, заглушая ее дикие крики. Неумолимо-крепким захватом тисков я вжал ее голову в подушку, заставив покорено опрокинуть лицо назад. Она испуганно затихла, и в огромных, точно две луны на звездном небе, глазах ее мелькнули кристаллики слез.
     Трепещущее, целомудренно-невинное девичье тело было сковано ужасом и идущим об руку с ним волнением. Мои хозяйски смелые прикосновения, наравне с леденящим испугом, внушали ее податливому телу робкий трепет. Дрожь предвкушения чего-то безобразного, грязного, но неистово желаемого!
     Выждав момент, когда у нее на время иссякли силы для борьбы, я удовлетворенно оглядел ее полуобнаженное светлое тельце. Нагая молочно-белая, точно покрытая жемчужной крошкой, кожа матово сверкала в лунном свете. Каскад искрящихся вспышками волос рассыпался по покатым плечикам, красиво огибая высокую отвердевшую грудь. Удовлетворенно замурчав, я приник влажными губами к покрывшейся остылой испариной ключице перепуганной жертвы. Аж ноздри вздулись, с упоением чутко улавливая благоухающую сладость юности! Мои чувственно приоткрытые губы плавно опустились к упруго выгнувшейся навстречу груди девушки. Язык круговыми маневрами прошелся вокруг заманчиво-темных, как бусины, сосков. Девушка напряженно вздохнула и охнула, твердо уперевшись ладонями мне в плечи и отталкивая от своего горячего тела. В отместку я жадно сомкнул губы вокруг алых твердых комочков, дерзко до крови покусывая мягкую плоть. Она взвыла от боли - и то ли случайно, то ли преднамеренно - со всей силы ударила коленом мне в пах. Благо, за мгновение до удара я успел выставить бедро, и ее твердое колено угодило мне в стык бедра у промежности. Пару сантиментов левее - и она лишила бы меня наследников. Что называется, "пронесло"!
     Сабрина чувствовала свой кратковременный триумф, решив, что сделала мне достаточно больно, чтобы я отстал от нее, - меня же эта смелая выходка вздорной девки взбесила до безумия!
     Я грубо растащил ее бедра в стороны коленом и, опустив руку меж нашими влажными горячими телами, силой содрал с нее тоненькие, как паутинка, узорчатые трусики. Девушка, судорожно прикрывая свою наготу руками и замирая от панического ужаса, перемешанного с нежеланным возбуждением, смято пошептала просьбу не трогать ее. Я же гневно пошипел в ответ сквозь зубы: "Замолчи! Винсенту даешь, а мне не можешь?! Так нельзя: братьям все нужно давать поровну." И я, придавив девушку весом своего тела, чтобы не сбежала, торопливо стащил с плеч свою цветастую рубаху да суетливо расстегнул назло никак не подающуюся ширинку джинс. Справившись с одеждой, я открыл ящик тумбы у изголовья, достал пластинку с кондомами, наскоро разорвал упаковку зубами и мастерски-быстро натянул на себя резинку - латексовый спасительный оплот семейного счастья большинства пар. Я называю его стекленным саркофагом спокойствия, ведь эта мелкая эластичная вещичка избавляет нас от стольких бед одновременно!
     Я был во всеоружии - и, пожалуйста, ко мне никаких претензий! Все, что от меня зависело, чтобы предостеречь девушку от своих "неприятных" заболеваний и нежеланной беременности, я сделал. Так что перед ней и всем феминистским сообществом совесть моя была чиста. А что касается секса против воли?.. Да Господи, какая девушка не грезит о страстном и неумолимом любовнике, что нападает на нее в постели, точно рассвирепевший зверь? Особенно ночами с деликатными и неловкими любовниками, что бережливо прикасаются к ней, только получив на это чуть ли не письменное разрешение! Так что и тут я опять же был уверен, что поступаю правильно.
     Руки мои опустились на костяшки ее стыдливо сжатых бедер и фривольно блуждали по трепещущей коже, причиняя несчастному созданию ни с чем не сравнимые мучения. Не долго думая раздвинув рукой ее ноги в стороны, я с гулким надсадным присвистом безжалостно-грубо вошел в нее. Жуткий крик сорвался с ее покусанных губ и улетел под своды потолка, отбивая звонким эхом у нас в ушах. Я был неумолим. Навалился на девушку всем телом, накрыв ее взволнованное лицо пучиной лоснящихся смоляных волос. Девушка жалобно взвыла от жгучей боли. Сокрушительно дыша ей на ухо и прикрывая ей рот ладонью, я с необузданной мощью толкался все глубже и глубже внутрь ее горячего лона. На щеках ее засияли тонкие борозды слез. Она беззвучно рыдала мне в ладонь, до тошноты захлебываясь слюной и наотмашь отбиваясь от моих деспотичных прикосновений. С каждым новым порывистым толчком она до слез болезненно зажмуривалась, пытаясь абстрагироваться от происходящего; но я понимал: вряд ли у нее это выходило. Мне было до слез жаль ее. Я по себе знал, как сложно не думать о жутких мерзостях, что творят с твоим любимым единственным телом, когда ты не можешь дать отпор! Но останавливаться было уже поздно...

Отредактировано Justin Night (2012-08-25 16:34:47)

Напуганная до потери сознания, Сабрина задышала обрывисто, отчаянно хватая воздух открытым ртом, как выброшенная на берег рыба. Глаза ее были брезгливо зажмурены, и сквозь черную изгородь влажных ресниц моментами мелькали искорки пролитых слез. Она, сгорая от нежеланного насаждения, беззвучно плакала в моих беспощадных тиранических объятиях: я видел это по тускло мерцающим в ночи бороздам слез на бледных впалых щеках девушки. Точно россыпь бриллиантов! Каждая пролитая ею слезинка была ценна, как жемчужина, так как такие сильные и решительные девушки редко дают проблеск ранимости. Но этой ночью она тихонько всплакивала у меня на руках, стыдливо закрывая опухшее от слез лицо трясущимися ладонями. Уверен, она все никак не могла свыкнуться с этим новым для нее Джасом - голодным похотливым зверем, что в остервенении разрывает ее слабеющую плоть насквозь неистовым напором своей необузданной мужской мощи. Мне, как продержанному взаперти дикому зверю, до дрожи хотелось вздохнуть полной грудью горьковатый аромат пота до смерти напуганной жертвы, ощутить терпкий вкус чьей-то политой крови, вкусить сладковатой на привкус рыхлой плоти. Я был адски голоден до плотских утех! После встречи с мириадой неприятностей, я мечтал на ком-то подло отыграться, вылить на кого-то всю свою горечь и обиды, показать свою бойкую доминантность и недюжинную силу. К несчастью, этим "кем-то" оказалась для меня любимая девушка...
     Происходящее мне и самому казалось полным безумием, галлюцинацией в бреду! Но видя подергивающееся на руках обнаженное хрупкое женское тельце, растрепанные соломенные волосы, разметавшиеся на подушке золотыми нитями, полные слез и невообразимого испуга жемчужные глаза, я с охлаждающим рассудок ужасом понимал, что все это происходит не во сне, а наяву. Такая маленькая и жалкая, беззащитно-трогательная, точно невинный ангел с живописных полотен романистов, и робкая в своей стыдливой наготе - она казалось совсем еще ребенком на моем фоне - на фоне озверевшего брутального юноши в помятой уличной одежде да с лохмами спутанных волос; а от подобного с ног сшибающе правдивого, беспощадно-откровенного сравнения девушки - с безгрешным ангелом, а меня - с бездушным извергом невольно горечь подкатывала к горлу, грозя оплескать простыни цветным веселым ассорти вчерашнего обеда. Было страшно осознавать бездушность и порочность собственного же нутра, которое я кичился сохранить в первозданной свежести! Жалость к несчастной жертве моей агрессивной любви-ненависти разрывала душу на кусочки, не оставляя ни единого шанса выйти целехоньким после пыток усиленного самобичевания. Глаза так и застилало чем-то перцово-едким и влажным, без устали стекающим ручьями по щекам и срывающимся жгучей капелью с подбородка. Тогда мне было невдомек, что за жидкость безотчетно туманит и так смутный взор: я всецело был поглощен в любование изысканной красотой печали самого чуткого на свете существа - слабо брыкающейся в моих объятиях Сабрины Дэвидс. В этой девушке все было прекрасно: даже ее безнадежное отчаянье рождало в моей душе болезненное вдохновение! Нотки зачинающегося садиста уже во всю звучали в моих апофеозных признаниях, когда мне хватало наглости, насилуя девушку, попутно делать ей комплименты по поводу "мило-растрепанного" внешнего вида или "выразительной" жилки на шее.
     И все же это было грустно. Телом моим неумолимо двигали пресловутые врожденные инстинкты удовлетворения плотских потребностей, а мозг, лицезря эту жуткую картину великолепия страстей и карнавала безобразия, отчаянно стонал одурманенному соблазном телу мольбы остановиться. Но какое тут "остановиться", скажите мне, когда перед вами, лежит, прелестно переливаясь на лунном свете, обнаженное женское тело, что заманчиво темнеющим в ночи венериным бугорком и вздергивающимися плотными бусинами сосков будто мучительно призывает поддаться искушению? В ту долгую осеннюю ночь, полную освежающей морозной прохлады и жаркого дыхания страсти, о велениях разума было напрочь забыто: ход в игре был безвозвратно отдан велениям плоти. Только низменные инстинкты - и ничего больше - руководили моими импульсивными действиями на тот момент, а слабеющий от опиатов мозг отказывался отчаянно противодействовать взбесившемуся от спермотоксикоза организму. Мне, настоящему мне, запрятанному где-то внутри этого обезумевшего чудовища с расширенными зрачками, безумно хотелось плакать от осознания происходящего, и я не даю стопроцентной гарантии, что не рыдал вместе с моей отороченной деткой в ту затянувшуюся на века ночь.
     Ей было и непривычно, больно и очень страшно: боязливый трепет во всем теле выдавал ее чудовищный испуг. Она, препятствуя моим пламенным маневрам, инстинктивно просовывала ладонь промеж колен, усмиряя зудящую боль в чреслах. Но, искушенный знаток таинств любви чуть ли не с детства, я не мог не заметить, что в то же время ей чисто на физиологическом уровне было более, чем приятно: за пронзительной болью ее объяла чудодейственная нега телесного блаженства, возможного лишь посредством сугубо мужских ласк. Ее небольшая грудь поразительно окрепла в моих умелых ладонях, точно компактно умещающиеся в ладони плотные кожаные шарики, лоно стало тугим и влажно-горячим, нежно сажав меня в приятно пульсирующих створках, а в иступленных от неги глазах заискрили огоньки непреднамеренного блаженства. Я почувствовал, как сгусток чувственной истомы зародился в самой глубине ее женского естества, хотя оробелое сердце по-прежнему выбивалось из груди от тревоги. Могу поклясться, она невольно испытала в моих объятьях то же возбуждение, а потом и райское наслаждение, что я в ее. Чтобы как-то облегчить ее страдания, я с горячной жалостливостью впился в ее губы страстны любовным поцелуем, вложив в это интимное-нежное касание как можно больше чувственности и признательности. Губы мои буквально плавились на ее трепещущих сладких губках, я с негой упивался чарующей сладостью ее послушного рта. Вскоре у обоих коликами свело челюсть от напряженных ласк языками, но я не прекращал неистово-жадно целовать ее, будто у меня осталось ничтожно мало времени упиться этим божественным медовым нектаром сахарных уст любимой. А время-то действительно поджимало: вот уже мои биологические часы отбили бой к готовности. Еще пару отчаянных толчков в тугое мягкое тело - и я на пике своего блаженства, я на вершине айсберга! Усмирить беспощадный бунт плоти было уже превыше моих сил, поэтому я решил бездумно наслаждаться происходящим, не беря пока ничего в голову.
     Мои длинные волосы лезли ей в рот, не давая гортанному крику сорваться с губ, а непреднамеренные жаркие слезы, мешаясь с ее слезами, орошали расцарапанные щеки. С трагичным смирением умирающего приняв ход событий, она уже не кричала, не билась в истерике, не сопротивлялась с былой отчаянной горячностью. – Девушка грустно приумолкла, раболепно примирившись с моими темными желаниями, и только порой, не выдерживая, жалобно постанывала, измучено вздыхала и бессмысленно, судорожно хватаясь за скрюченными пал замки за простынь.
      Я, между тем, степенно, но неизбежно подходил к кульминации. С диким наслаждением я пытался уловить каждое испытанное мною под завершение мимолетное ощущение: начиная от дрожи на кончиках пальцев, заканчивая дерзкой пульсацией в чреслах - предвестницей надвигающего оргазма. У меня внезапно возникло устойчивое ощущение неизбежности неимоверной радости, как в детстве в преддверие Рождества, когда родители тайком проносили у меня за спиной подарки под елку. И вот подкрадывающееся со спины острое наслаждение старательно обвивает в меня в путы нирваны. Я расслабленно парю в невесомости, с чуткими отголосками во всем теле ощущая даже мимолетное колыхание возлюбленной. М-м, райское блаженство! Я в пустоте. В невесомости. В вакууме презерватива. - Я на вершине человеческого кайфа!
     До слез знакомое чувство с головой накрывает меня оглушительной взрывной волной. С минуты на минуты сдетонирует часовой механизм моего взбудораженного эйфорией организма. От переизбытка эмоций аж ленточки карнавала заплясали в зажмуренных глазах!
     И вот гигантский взрыв внутри меня резко обрывает цепочки беспорядочно плутавших в голове мыслей, накрывая рассудок кантузией. В комнате раздался протяжный мучительно-томный стон насаждения, и я так и не понял, кто из нас в оргазме вскрикнул первым - или это было в унисон, синхронно, как в плавание? Сознание безутешно меркнет. В глазах густеет темнота. К обезглавленная змея извиваясь в танце кипящей страсти, я в заключительном толчке упруго выгибаюсь дугой, истеричным рывком подавшись к кротко дрожащей от экстаза любовнице. Вот и все, фенита ля комедия, друзья! Можно не спеша расходиться по домам. Фонтан моего бурного восхищения потихоньку затух, и я, выскользнув из ее раскаленного чрева, тяжело и надрывно дыша, обессиленно рухнул девушке на плечо. Жемчужины извергшегося семени покатились бурным каскадом по ее упругому втянутому животу. Она, видно, не совсем осознавая свои машинальные действия, по привычке, ласково обвила мою голову руками, прижав к разгорячившейся груди. Я с пылким обожанием и невыразимой признательностью посмотрел на нее тогда: на щеках еще не просохли дорожки выплаканных слез, но на губах уже блекло играла смутная улыбка удовлетворения. Я чувствовал себя пупом земли! Бесспорно, как мужчина, я превзошел все ее даже самые смелые ожидания, доведя до первокласснейшего оргазма, что несколько минут мощно сотрясал ее худенькое тельце. Но на сердце от того легче не становилось: мой беспардонный поступок по-прежнему по своей жестокости и вопиющей аморальности выходил за всякие грани человечности! И не было мне прощения за это - даже подаренное удовольствие не искупало моей чудовищной вины.
      Немного придя в себя после взрыва красочных эмоций, я бережливо отодвинулся от хрупкой, как птичка, Сабрины и озабоченно оглядел с ног до головы изможденную девочку, что обиженно сопела у меня на плече. Липкая белесая жидкость скудными каплями струилась по внутренней стороне ее бедра; белые ленточки влаги паутинкой украшали плоский животик; ее руки тоже были сплошь в этой слизкой теплой массе. Вот они - драгоценные дары любви! Сотни миллионов непрожитых жизней, которые мы бездушно спускаем в туалет после каждого акта любви. Ощутив на ладони сгусток чего-то мерзкого и вязкого и разглядев при тусклом лунном свете захватывающий белоснежный блеск, от отвращения она чуть разом не лишилась чувств. К горлу, видно, подкатила горькая желчь, потому что девушка неприятно сморщилась, словно съев лимон. Очнувшись от сладостной истомы, в диком ужасе Сабрина рьяно вырвалась их моих вялых объятий...
Комната #16--->Кабинет рисунка и живописи

Отредактировано Justin Night (2012-09-11 23:00:25)